Но я медлил. Нити были коротки, тянулись не дальше метра. Это говорило о том, что гость слаб, глуп или искалечен. Его помыслы даже не касались меня. Что и оставило пулю в барабане.
Стоило подавать голос или нет — я не знал. Лишь наблюдал, как неизвестное существо передвигается с места на место, подчиняясь нитям… или подчиняя их. Намерения были не враждебными, но и не дружелюбными. Неизвестное вело себя как на своей территории. Оно не ощущало опасности, будто не знало о пуле, замершей у курка. Это вызывало интерес, но вместе с тем, мне не нравилась главная нить, которой руководствовалось существо.
Оно искало пищу.
— Кто ты такой? — спросил я.
— О… вот ты где… моя хозяйка просила тебя найти.
Нити метнулись ко мне. Пища была найдена.
— Как зовут хозяйку? Кто она? Скажи это перед тем, как сделаешь шаг в могилу.
— Что тебе даст моя смерть? Даже не знаешь, где сидишь ты. Или где сижу я. Глупый человек.
Мое терпение угасало. С каждой секундой. Может, долгое время одиночества заставило меня нажать спусковой крючок. А может, неуверенность: было заточение продолжительным или пока еще нет.
Я ничего не знал, кроме того, что дуло смотрело прямо на цель.
Когда эхо выстрела ушло из ушей, а нити разъело, я вновь взвел курок. В барабане оставалось пять пуль. Слишком мало, чтобы я рисковал и менял гильзу на патрон. Слишком много для того, чтобы бояться промахов и новых гостей.
Я поерзал в углу, который служил мне и ночлегом, и последней линией обороны.
С тех пор, как ослеп, больше не приходилось закрывать глаза для сна. Я использовал другую привычку. Отключал мысли. Вампиры не могут спать, но состояние их отдыха весьма похоже на то, что испытывает человек.
Только не нужно просыпаться. Ведь ты и не засыпал.
Сложное чувство. Вполне приятное.
Глава восьмая, в которой оглашают рождение
Сон был прерван голосом:
— Просыпайся, друг мой.
Привычно захотелось взглянуть на мир, но он оставался для меня мраком. Решил воззвать к Дару, чтобы по нитям определить говорившего, но ни одна жилка не появилась.
— Сон выключает силу вампира. Дар возвращается спустя какое-то время, но это произойдет уже тогда, когда ты будешь мертв.
Голос Джордана звучал спокойно, размеренно, как и подобает манере разговора инквизитора, демона, убийцы.
— Ты пришел меня убить?
Отложив пистолет, я поднялся. Без глаз и без Дара револьвер был лишь игрушкой.
— Хочу поговорить. И я ждал, когда ты уснешь, чтобы мы могли пообщаться без твоего Дара.
— Свой ты, конечно же, оставил при себе?
— Нам обоим нужно выбирать место для сна. На этом корабле я не спал ни разу.
Вспомнив липкую усталость, навалившуюся на меня недавно, я невольно испытал сочувствие.
— О причинах, — продолжал Джордан, — можешь не спрашивать. Они ясны. Я вампир, убивший демона в себе; я дружок Некрос, неоправданный авторитет получил через близость с настоящим капитаном судна. Да и таскался я с человеком, валькирией, и двумя вампирами-мутантами. Экипажу не за что меня любить. Здоровяк, которого ты убил, был одним из зачинщиков: думаю, благодаря ему была совершена львиная доля успешных убийств моего тела. Начиная с падения в море, когда та тварь еще была жива, заканчивая воткнутым в подушку лезвием, на которое я недавно прилег затылком.
— И что ты этим всем хочешь мне сказать?
— То, что ты, Ян… друг мой, ради всего нечистого, что в нас с тобой есть. Ты правда думаешь, что я хотел тебя обидеть?