— Пытались, много раз. Да и не только мы… нет в этом смысле. Мозг никому не нужен, он похож на холодец из чёрного дерьма, фу!
— Мда… а кому нужны сгустки? Из них что-то делают?
— В Погребках, как говорил отец, они служат этой… как его…
— Валютой?
— Да. До твоего появления мы поменяли десять сгустков на небольшую бочку муки.
— С этим ясно. Но сгустки бы быстро обесценивались, если бы не уходили из оборота.
— Чё? — он нахмурил левы глаз и поднял правую бровь.
— Да говорю, кому вы после обмена сгустки продаёте?
— А так это, мы их в подань собираем. Их увозят.
— Дальше что?
— Откуда мне знать? Ну, наверное они нужны магам. Может городские лекари из них зелья варят иди ещё что-нибудь.
— Я могу взять один? До завтра, поизучаю.
— Конечно, — он спрятал кисть в рукав.
После чего сунул руку в бочку и достал сгусток. Выглядела штуковина как некий шипастый орган. Я сразу почувствовал лёгкую тьму, которая из него исходила. Но она и в сравнение не шла с той, что я видел и ощущал во время ритуала.
— Спасибо, — я взял сгусток голой рукой.
На ощупь он оказался настолько противным, что я чуть его не выронил. По ощущениям, — это была округлая кость, обтянутая мерзкой скользящей и морщинистой кожей. Ко всему прочему в некоторых местах проглядывали острые кривые шипы.
Я вернулся в свою комнату. Положил чёрный колючий шар на столик и начал его рассматривать. Мне показалось, что он двигался. Но позже я рассмотрел его лучше. Сообразил, что это всего лишь слизкая оболочка возвращается в первоначальное положение.
Когда я подносил руку к сгустку, то чувствовал совсем не то, что ожидал. Я думал, что мне будет неприятно касаться тёмной энергии. Возможно так бы оно и было, как у всех нормальных людей.
Но я не нормальный. Я прошёл перерождение и часть обряда, во мне зарождалась тьма.
Сгусток не казался мне враждебным, скорее наоборот. Я на инстинктивном уровне чувствовал некую близость с ним. Мне казалось, что это мерзкий чёрный шарик с колючками может дать мне сил. А у нас таких целая бочка.
Ещё я заметил, что больше солнечные камни не внушали доверия. Я не чувствовал себя рядом с ними защищённым. Напротив, я чувствовал враждебность, которая исходила от солнечников. Всё это значило лишь одно. Я меняюсь, мой организм перестраивается. Страшно это осознавать. Буду надеяться, что светила не станут моими врагами.
Чтобы поменьше обо всём этом думать я взял сгусток и направился к бочке. В коридоре снова увидел много мёртвых демонов. От этого на душе сразу стало грустно. Мне хотелось их погладить, коснуться мрака. Ужас! Я выкинул эти мысли из головы и быстро вернулся в комнату. Сразу за мной зашёл Тихомир.
Видно он понял, что я готов к серьёзному разговору. Потому как следующие десять вопросов только и касались того, как я умудрился выжить в прорыв и спасти его дочь. Использовали ли я магию или вмешались какие-то потусторонние силы? Какого чёрта я потел мраком?
Я отвечал на его вопросы не прямо. Говорил, что ничего не помню. Просил его перестать спрашивать, мол мне тяжело вспоминать. Рассказывал ему, что монстры меня не трогали. Врал, что нашёл Риту неподалёку от убежища, валявшейся на земле.
Немного правды он всё же узнал. Но про ритуал я говорить никому не хотел, как и про встречу с тем человекоподобным демоном. После «допроса» Тихомир снова меня поблагодарил за спасение дочери. В который раз пожал руку и завалил хвалебными речами.
— А как ты относишься к Рите? — спросил он.
Вопрос поставил меня в неловкое положение.
— Ладно… скажу прямо. Мы оба знаем, что ты нравишься ей… — протянул он.
— Вы полагаю против?
— Сообразительность тебя подвела. Я не против.