— А я бы сделал ещё проще. — Степан Овсяников, который был сыном купца, и мыслил практически, усмехнулся. — В мастерских господина Путилова или у Блинова, заказал бы раму, кузов нужной конфигурации, да двигатель поставил фабрики Тринклер — Волга, тот что в сто пятьдесят сил. А ходовую, да приклад к ней заказал в Нидерландах. Всё дешевле будет, чем целиком машину брать.
— А я полагаю, что как раз стоит взять именно машину целиком, да внимательно посмотреть, как там что устроено, а после, да сделать такую же, только нашу. — Возразил Николай.
— А как же патенты? — Возмутился боярин Полуцкий. — За это знаете ли можно и штраф заплатить.
— Сильно их волновали эти патенты, когда они двигатель Тринклера воровали. — Проворчал Игнатьев.
— Ну так там же и изменения всякие…
— Ну вот и мы внесём изменения… всякие. — Игнатьев одобрительно кивнул Николю. — Отличная идея, Николай Александрович. Полагаю, что в императорской автошколе, и её мастерских это сделают даже лучше, чем в другом месте.
Вера Голицына вышла к гостям ровно в шесть, словно подтверждая поговорку, «Точность — вежливость королей. В лёгком белоснежном платье, расшитом жемчугом, в ореоле какого-то тропического аромата, и улыбкой на лице, она сразу приковала к себе внимание гостей, но блюдя порядок, обошла всех, и каждому сказала что-то ласковое, и очень личное, словно подчёркивая дружеские связи именно с ним.
Николай наблюдал за этим представлением с лёгкой улыбкой, понимая, что светские обязанности и этикет, диктуют хозяйке порядок обхода, строже чем уголовный кодекс.
— Рада вас приветствовать в своём доме, боярич. — Вера едва заметно склонила голову, украшенную бриллиантовой диадемой, и Николай поклонился в ответ, едва коснувшись губами протянутой руки в белой шёлковой перчатке, и успев в долю секунды надеть на тонкий пальчик перстень с камнем.
Глаза княгини лишь чуть вздрогнули, когда она поняла, что у неё на пальце появилось новое кольцо, но не подав виду, повернулась к гостям.
— Господа, сегодня у меня замечательный день, и я хочу, чтобы он был таким и у вас. Поэтому взяла на себя смелость, пригласить в качестве особого гостя, звезду мирового уровня, знаменитого господина Шаляпина, который любезно согласился устроить для нас маленький концерт.
Шаляпин — мужчина в тёмном костюме, высокий и широкоплечий, как настоящий волгарь, поклонился аплодисментам, и подошёл к роялю, за которым уже сидела подруга Голицыной — Светлана Чичерина. Дочь известного дипломата получила прекрасное музыкальное образование, и вполне профессионально играла на рояле заменяя аккомпаниатора на подобных салонных концертах.
Глубокий бархатный бас Шаляпина известный Николаю по пластинкам и выступлениям певца на радио, не шёл ни в какое сравнение с живым выступлением артиста. Даже стёкла в зале звенели от мощного звука.
Шаляпин спел всего четыре песни, но слушатели устроили ему настоящую овацию, а хозяйка дома, преподнесла ему роскошный букет алых роз.
Вопреки обычным своим правилам, Фёдор Иванович не уехал сразу, а остался на ужин, так как княжна, специально для такого случая, наняла знаменитого московского повара Николая Садовского работавшего в трактире Тестова на Театральной площади, чтобы тот приготовил настоящую волжскую тройную уху, и знаменитый раковый суп с расстегаями, ради которого приезжали даже члены царской семьи.
Николай к еде относился сугубо утилитарно, и обед, приготовленный для настоящих гурманов, его никак не впечатлил. Зато гости нахваливали как искусство повара, так и хозяйку. Гости пили много вина, налегая на таврические и донские, так как разорённая войной Европа, только восстанавливала виноградники, и первых вин надлежащего качества можно было ждать как минимум лет через десять.
— Какая изящная штучка. — Сидевшая напротив хозяйки княжна Одоевская с интересом посмотрела на руку Голицыной, где на указательном пальце сверкал огромный изумруд. — Я раньше его у тебя не видела.
— Подарок. — Коротко ответила Вера Голицына, явно не желая вдаваться в подробности, но княжна не сдавалась.
— Кто же этот счастливчик? — Девушка в притворном ужасе округлила глаза. — Принц крови, или великий князь? Штучка-то старинная. Я боюсь ошибиться, но шестнадцатый век вроде? И не это ли знаменитое «Сердце Ирландии»?
— Возможно. — Княгиня покачала головой. — Ты лучше расскажи, как обстоят дела у Александры. Насколько я поняла, она сейчас в Грибоедовском?
— Да, — Княжна рассмеялась приятным звонким смехом. — Это был гранд щкандаль. Перессорилась со всеми родственниками, написала прошение на высочайшее имя, и поступила на факультет переводчиков. А когда те стали ей угрожать лишением княжеского достоинства, вмешалась матушка — императрица, быстро унявшая всех недовольных. Говорят, всё семейство Болховских не менее четверти часа стояло перед Матушкой выслушивая её распеканции. Сашу же хотели выдать за этого напыщенного индюка — князя Васильчикова. И уже всё было сговорено, но Сашка сопротивлялась отчаянно, и вот, в конце концов нашла выход. Теперь она на государевой службе, и никто не вправе приказывать выйти замуж, даже сам государь — император.
— И что теперь?
— Ну, учитывая, что Александра уже сейчас знает больше восьми языков, то её ждёт блестящее будущее. — Вера Одоевская улыбнулась. — А там возможно и найдёт свою судьбу. — Она быстро глянула из пушистых ресниц на Николая. — А вы, господин Белоусов, как планируете свою судьбу?
— Поступил в Политехнический на факультет электрических машин. — Николай промокнул губы салфеткой, и взяв бокал с соком, сделал несколько глотков. — Полагаю, что инженерам тоже найдётся место в новой России.
— Но неужели вас не прельщает военная карьера? — Удивилась Вера.
— Надо будет, и дети к сохе встанут, и старики в руки шашку возьмут. — Спокойно объяснил Николай. — А вообще-то у нас огромная страна, где нужно и хлеб растить, и дома строить, и наукой заниматься.
— Да, у вас очень воинственная страна. — Сидевший рядом с Николаем, сухощавый, высокий гость из Франции, задумчиво прожевал тарталетку с красной икрой, и с вызовом посмотрел на Белоусова. — Как только вы решились пойти против мнения света?
— Это не мнение света, господин Фарго. — Николай, хорошо говоривший по-французски тем не менее ответил на русском. — Это мнение части дворянского сословия, и надо сказать заслуженное, так как военная стезя, уважаемое и хорошо поощряемое поприще. Испокон веку, военная служба, как и возможность сложить голову за свою страну — почётная обязанность и право дарованное дворянам, как воинскому сословию. Конечно в армию могут попасть и представители других сословий, но дворянина возьмут даже если тот приедет в губернскую управу на инвалидной коляске.
— Хмм. А я-то думал вас похвалить, за здравомыслие. А вы оказывается такой же упёртый военофил. — Француз рассмеялся.
— Военофил… возможно. — Николай усмехнулся. — А напомните мне, пожалуйста кто на кого напал в войне двенадцатого года?