— А вы не примете в свои ряды одного старого англичанина с семьей?
Никто из нас не был против, и устный договор скрепили рукопожатием. После чего с ними заговорил отец Николай.
Самой большой проблемой был тот факт, что Джон уже был в свое время женат — в Англии. Отец Николай долго думал, а потом сказал, что, насколько он помнит английские законы, abandonment (оставление супруга), особенно сопровождаемое изменой, считается веской причиной для расторжения брака. Тем более, свадьба прошла по англиканскому обряду, а англиканская церковь не являлась каноничной, потому как отделилась от матери-церкви без ее согласия, а токмо по воле монарха. Обычно решения о признании брака недействительным принимает епископ, но здесь его нет, и отец Николай считает себя вправе признать брак недействительным.
— Сегодня понедельник, второе апреля. Завтра я приму исповедь у Джона…
— Очень я грешен, батюшка, — сказал старый корсар.
— Грешны все мы, но Господь привел тебя на путь истинный. А потом я тебя миропомазую — у меня есть с собой немного мира — и ты станешь православным христианином. А затем я проведу беседу с тобой, Мэри, и с тобой, Сара, и крещу вас в субботу. Ведь воскресенье — Пасха, и в субботу перед Пасхой был день, когда крестили новообращенных.
— Значит, сейчас Страстная седмица? — спросил я с некоторым стыдом. Вообще-то на этой неделе был строгий пост, который даже я пытался по возможности держать, а мы съели столько скоромного… Но отец Николай — я, кстати, заметил, что он почти ничего не ел, но не придал этому значения — улыбнулся и ответил:
— Ну, вы в пути, и ситуация такая, что не до поста. Конечно, в данном случае было бы хорошо, если бы вы выдержали хотя бы пятницу и субботу.
С венчанием же, по словам отца Николая, придется подождать до пятнадцатого апреля, в день после окончания Светлой седмицы. Тогда мы и обвенчаем раба Божия Иоанна и рабу Божию Марию. А двадцать второго апреля последует венчание рабов Божих Владимира и Елены.
— А еще через неделю можно будет отпраздновать еще одну свадьбу, — и он с улыбкой посмотрел на меня. Я подумал, что, да, пора делать предложение Лизе.
Джон тут же, при всех, обнял и поцеловал Мэри, после чего смутился — у англичан так на людях обычно не поступали, хотя, конечно, столько лет, проведенных в Новом Свете со своей новой семьёй, пусть и гражданским браком, много что изменили.
Потом наши щедро их одарили. Для Джона, Мэри и Сары нашли одежду, которая была примерно их размера. Еще презентовали ножи, кастрюли, вилки, где-то нашли открытки с видами Петербурга… Мэри и Саре кто-то из женщин подарил бусы и колечки. Джон встал, поклонился всем, и протянул шкатулку Володе:
— Лэд, прими в дар самое ценное, что у меня есть — карты тихоокеанского побережья Америки и пролива между Тихим и Атлантическим океаном, а также составленную мною самим карту Оленьего острова и тех частей Залива, которые мы успели промерить. Кроме того, я был бы очень рад, если бы вы взяли все, что вам понадобится в трюме моей бедной "Выдры". А если вы сможете ее отремонтировать, то я буду поистине счастлив, и готов научить любого ею управлять — тогда у нашей Русской Америки будет два корабля.
Все тепло попрощались с нашими гостями, и я отвез наших гостей обратно на остров. Недалеко от дома росли необыкновенно красивые цветы — красные, желтые, фиолетовые. Получив у Джона разрешение, я нарвал небольшой букет и, пожелав нашим новым гражданам спокойной ночи, вернулся на теплоход.
12. Великая сила
Когда я вернулся на «Форт-Росс», солнце еще стояло довольно высоко, но тени были уже длинными, а птицы на берегу Оленьего острова начали свой вечерний концерт. Самцы искали себе подругу, кто на один раз, кто на год, а кто, наверное, и на всю жизнь. Примерно, как я.
Букет я временно поставил в стаканчик у себя в каюте, навел там марафет, и пошел искать любимую. Ее не было ни на палубе, ни в баре, ни в библиотеке (где меня начала глодать совесть — ведь никто за меня доклад не подготовит, а послезавтра мне его представлять). В ресторане Аля с девочками наводила порядок после нашего ужина. Увидев меня, она кивнула мне и бросила:
— Лешенька, если тебе нужна моя помощь с твоим докладом, то где-нибудь через час после ужина, раньше не получится.
— Аль, давай я лучше начну, а завтра посмотрим вместе, что у меня получилось.
— Договорились!
— А Елизавету ты не видела?
— В последний раз в обед. Может, она у себя?
Я пошел к каюте, в которой жили Зинаида Михайловна с Лизой. Она мне рассказала, что эта каюта и соседняя — семейный блок, между ними есть дверь, которую можно открыть лишь с их стороны, а во второй каюте блока разместили детей.
Подходя, я услышал голос девочки:
— Ешь, Алеша, если хочешь, чтобы у тебя пиписька выросла, как у дяди, который нас спас.
И тут же гневный голос ее мамы:
— Нинель, я же тебе говорила тогда, не смотри на голого дядю. Если бы не он, мы бы все погибли, а ты…
Я покраснел, подумав, что, действительно, в Америке меня и за меньшее причислили бы к сексуальным маньякам. Я отошел минут на десять, а когда вернулся, постучался.
— Да-да, войдите.
Зинаида Михайловна как раз закрывала дверь за детьми. Увидев меня, она зарыдала и бросилась ко мне на шею.