— Рек здесь нет, а вот источники и ручьи — есть. После дождей ручьи набухают и разливаются. Папа и дядя Нед запрудили один ручей, вон там, видите? Воду для полива, когда дождей нет, и для стирки мы с мамой берем оттуда. Чуть выше, папа сделал второй пруд, специально для купания. Ведь мама его научила, что нужно всегда быть чистым.
— А какую воду можно пить?
— Родниковую. Видите тот ручей? Он вытекает из родника в роще — там самая вкусная вода.
— А что вы выращиваете?
— «Пататы». Но вы их, наверное, не знаете, они растут только в Америке, папа рассказывал.
— Нет, почему, знаем… Только у нас они именуются «картофелем».
— Если хотите, мама поделится с вами клубнями — здесь они растут очень хорошо. Олени их не едят — вершки у них ядовитые, ягоды тоже.
— А жуки их не портят? — спросил я, вспомнив, как моя мама воевала с колорадским жуком.[17]
— Не видела, — сказала с удивлением Сара. — Кстати, это не единственное, что мы едим. Про желуди я вам уже рассказывала. Кроме того, у нас здесь много ягод, разнообразные травы, есть и съедобные грибы — этот, например, и этот. Если их сварить, то они очень вкусные, — и она положила их в корзинку поменьше.
Я еще подумал, что ни разу не видел, чтобы кто-нибудь ел дикие грибы в Америке; среди нас, русских, рассказывали, что в России их едят, но местным их видам никто не доверял.
— А они не ядовитые?
— Есть и ядовитые — этот, например, — она показала на гриб, очень похожий на второй из съедобных. — Но я могу научить вас их различать.
— Спасибо, Сара!
— Если хотите, то завтра я покажу вам весь остров. Только приходите пораньше — у нас тут много интересного. Покажу вам и лучшие места для ягод и грибов, и местные травы, и разные источники, и всякую живность — оленей, кроликов, и, например, опоссумов, вот только папа их не ест. А в море есть не только рыба, но съедобные ракушки, и крабы.
Дорога обратно заняла более получаса — Сара то и дело наклонялась и срывала грибы, и, когда мы пришли, лукошко было почти полным. На моих часах — я сегодня надел «Командирские», подаренные мне Володей — уже было двадцать пять минут двенадцатого. Сара высыпала желуди в большой чан, а лукошко поставила под навес — на случай дождя.
— Алекс, я пойду переоденусь, ладно? Если хотите, можете зайти, вы не помешаете, мама с папой одеваются у себя в спальне.
— Да нет, лучше уж воздухом подышу.
И она, еще раз чмокнув меня в щеку, упорхнула в дом.
Минут через пятнадцать вышел Джон, одетый в костюм, похожий на испанский, с кружевами вокруг воротника и манжетов. В руках у него была довольно-таки большая шкатулка. Присев на лавочку рядом со мной, он посмотрел на меня и сказал:
— Хорошая у меня дочка. Красивая, умная, работящая. Вот только, увы, не каждый захочет себе в жены индианку… А из них получаются замечательные жены — я каждый день благодарю Господа, что он послал мне Мэри. И Сару.
— Джон, вот подрастет она немножко, отбою у нее от женихов не будет — настолько она красивая. А что наполовину индианка — так это для многих даже интереснее будет. Еще года три, и будут у вас внуки.
— А почему это она слишком молодая? Ей через месяц уже шестнадцать будет. А у мивоков девушка и в тринадцать лет уже замуж выйти может. Да и у нас в Англии многие до шестнадцати уже выходят.
— У нас, как правило, не ранее восемнадцати. Можно и в шестнадцать, если родители согласны, но это редко бывает.
— А мы и будем согласны, лишь бы жених хороший был, — и он посмотрел на меня весьма пристально.
Но я ничего не успел ответить — открылась дверь дома, и вышла Мэри. Я впервые увидел ее при свете дня, и оказалось, что ее золотисто-коричневая кожа выглядела необыкновенно молодо, а платье красного шелка поразительно красиво облегало ее стройную фигуру. Волосы же были уложены в достаточно замысловатую прическу, причем их седина ничуть ее не старила. Казавшаяся вчера намного старше женщина сегодня выглядела лет на двадцать пять. Увидев, какой эффект она произвела на меня, она улыбнулась и дала, как ее дочь до нее, поцеловать ей руку.
— Осталась только Сара, — улыбнулся Джон.
Мы посидели на лавочке, выпив родниковой воды из кувшина — она и правда оказалась весьма вкусной. В начале первого, наконец, из дома вышла Сара. Если мама была красавицей, то дочь, с волосами, заплетенными в длинные косы, в изумрудно-зеленом платье, дала бы фору практически любой модели. Я еще подумал, что уже сейчас завидую ее будущему мужу — то, что это буду не я, было ясно сразу, ведь у меня теперь есть Лиза. И мы, усевшись в лодку, поплыли к близлежащему «Форт-Россу». Хотя расстояние было всего лишь пара десятков метров, я решил пофорсить и включил мотор, что впечатлило в первую очередь Джона.
Встречали нас Володя, Лена и Аля. Последние две забрали с собой девушек, а Джону, в сопровождении Володи и переводчика в моем лице, капитан «Форт-Росса», Вася Домбровский, показал корабль. Джону было интересно все — электрический свет, застекленные окна, корпус из металла, приборы на мостике, корабельный двигатель…
Ресторан уже ожидал нас — Алины девочки превзошли самих себя, и, зная, что наши гости стосковались по мясу, накормили их — ну, и нас всех — борщом со свининой, говядиной в горшочке, салатом оливье, и, на десерт, припасенным на конец круиза киевским тортом. Наши гости не скупились на похвалу, а потом начался предметный разговор.
Мне пришлось переводить для Володи и особенно для отца Николая — тот сильно подзабыл свой английский. Володя им сначала рассказал нашим гостям про планы основать русскую колонию, на что Джон только спросил:
[17] Колорадские жуки на самом деле происходят из мексиканского штата Сонора, откуда они сначала распространились на север, а потом, после 1850 года, по всей Северной Америке, а затем и по Европе.