— Внимание! Нападение в секторе от 10 до 2. Это индейцы! Повторяю, индейцы!
Виталик держал сектор с 12 до 3, и он видел мелькавшие тут и там коричневые тела врагов. Но огня не открывал, предпочитая, чтобы нападавшие осмелели и подставились под гарантированное поражение.
Сзади раздались вой и улюлюканье, а затем до Корсара донеслись звуки рукопашной схватки. Видимо, на каком-то из направлений врагам удалось-таки прорваться в лагерь.
22 июня 1755 года. Медвежьи горы.
Лейтенант Магомед Исаев, позывной «Ирокез».
Однообразность пути уже начала вгонять Магу в легкую дрему. Как и любой военный с мало-мальским опытом, Мага умел спать на ходу, и его время от времени посещали крамольные мыслишки подобным образом подремать. Однако как только он думал о том, что будет, как только это увидит Хас, сон как рукой снимало. Хас был довольно терпеливым командиром и любому проступку подчиненного мог найти оправдание и принять взвешенное решение, не рубя с плеча. Но были вещи, которые он органически не переносил и наказывал жесточайшим образом: ложь, предательство, и сон на фишке.
Их отряд уже подходил к месту дневки в Медвежьих горах, когда от головняка прошел доклад, что впереди идёт бой. Группа тут же рассыпалась, беря под контроль окрестности. Несколько секунд все вслушивались и всматривались в окружающий пейзаж. А потом ухо Ирокеза уловило отдаленные звуки выстрелов. Хас быстро подозвал к себе Рустама, и они кратко о чем-то посовещались. А потом Мага увидел, как лицо Хаса на минуту исказилось гримасой, а затем на нем появился уже знакомый хищный оскал. Мага сразу сообразил, о чем подумал Хас. У него были схожие мысли: как там Василиса? Все ли с ней хорошо? Успела ли спрятаться? Самум дал короткую команду, и группа, рассыпавшись «трилистником», оставив в тылу англичан и немца, начала плавно окружать место где, как предполагалось, могли прятаться нападавшие…
Там же, через час с четвертью.
Майор Сергей Наумов, позывной «Хазар».
Сергей сидел на траве, держа на коленях ещё не остывший от боя автомат. Перед ним сидел Хас, точно так же державший автомат и слушавший рассказ Хазара.
Битва кончилась так же внезапно, как и началась. На одном из направлений нападавшим удалось добиться локального успеха и ворваться в лагерь, учинив немалый переполох, но Хазар оперативно среагировал, сняв двойку Апача со своих секторов и отправив его на помощь индейцам. Исход боя решило появление Самума с группой, которые с ходу расстреляли особенно колоритную группу индейцев, после чего минго сначала пришли в замешательство, а потом начали откатываться в зелёнку, под пулемётным и автоматным огнем. Хас дал команду не преследовать убежавших, но выставить усиленные посты, а затем подошёл к Хазару и убедился, что все из его подгруппы целы и никто не ранен. Сергей заметил, что взгляд Хаса скользнул по лагерю, но, увидев знакомый силуэт, командир заметно подуспокоился и спросил у Томми Вильсона, не знает ли тот, кем были нападавшие.
Вильсон — тьфу ты, Робинсон, бросив один взгляд на убитых, сплюнул:
— Минго. Я торговал с ними раньше. Племя-гиена, известное своими набегами на других индейцев и на французских поселенцев.
— А никого из них не узнаёшь?
Робинсон перевернул ногой тело, на голове которого торчало наибольшее количество перьев и присвистнул.
— Танахарисон! Их верховный вождь.
Он обошёл погибших, затем указал на ещё три трупа:
— Члены совета племени. Не хватает лишь самого приличного из них — Сойечтовы.
— Хотелось бы знать, почему они напали, — протянул Хас. — Тем более, в Медвежьих горах. Сасквеханноки же говорили, что здесь священное место для всех племён.
— Для меня это тоже загадка, — медленно проговорил Робинсон. — Такого никогда не делали даже минго. Более того, они не могли не видеть белых, путешествовавших с индейцами и не похожих на французов, а в таких случаях они никогда не нападают. Очень странно.
Тем временем, Макс осмотрел сасквеханноков. Ранены были практически все мужчины, в основном, к счастью, легко, но при прорыве минго в лагерь погибли четверо, включая одного подростка, вставшего грудью перед своей матерью. Плюс охрана лагеря, вырезанная Минго. "Потери наши велики, господин генерал…" — с грустью подумал Сергей.
Единственным плюсом было то, что теперь хлебнувшие лиха сасквеханноки несли службу бдительно, ни на что не отвлекаясь, строго по уставу караульной службы.
Внезапно рядом с ними возник сын Кузьмы, Андрей, и, указывая пальцем произнёс:
— Пришёл вождь минго, один, с вампумом-поясом мира[81].
— Пусть идёт. Один, — сказал Хас.
22 июня 1755 года. Медвежьи горы.
Сойечтова, теперь Великий вождь племени минго.
О том, что Танахарисон собирался напасть на пришельцев в Медвежьих горах, я догадывался, но он продолжал утверждать, что ему нужно лишь разведать, что это за люди, сколько их, и какие у них планы. На мой вопрос, зачем для разведки ему понадобились восемьдесят человек, по двадцати из каждой деревни минго, он ответил, что, мол, а что, если они нападут на нас? Ведь среди них есть и белые, и им наш закон не писан.
Вчера вечером, мы пришли на Медведицу — так именовалась гора, с которой просматривалась вся «долина мира» между Медвежьими горами. Лагерь пришельцев был виден издалека — было их всего несколько десятков, зато, по словам наших разведчиков, у них было с полдюжины белых, причем на французов они похожи не были. А с наступлением темноты в лагере запылали костры, и Танахарисон сказал с нескрываемым презрением:
— Не воины они. Завтра мы их перебьем, ведь за их скальпы англичане платят, и платят немало. И за сасквеханноков, и за белых.
[81] Пояс из ракушек с определённым орнаментом, означал пожелание начать переговоры о мире.