-- Не скажу, а то расстроишься, -- быстро ответил Печенюшкин. Девочка помолчала.
-- Ну, как здоровье? -- озаботился ее удалой спутник. -- Я тебя сильно испугал? Больше никогда не буду, клянусь своей шпагой!
-- Да нет, ничего страшного, -- вежливо ответила Лиза. -- Со мной все в порядке, я только сильно за Аленку боюсь. Она же совсем маленькая. Каково ей сейчас там, с хитрыми врагами... Послушай, а где же твоя шпага?
-- Вот, вот! -- подхватил Печенюшкин. -- Где же моя шпага? И вообще, ты не находишь, что пора сменить имидж?
-- Что-что сменить?
-- А еще в английской спецшколе учишься, -- поддразнил Лизу зверек. --Имидж -- это значит образ, облик. Знаешь, в таком вот виде, -- он обвел себя с головы до ног кончиком хвоста, -- я здесь уже примелькался, да и драться не так удобно с моими зубами и когтями.
-- Мы этого слова еще не проходили, -- хмуро объяснила Лиза, опустив голову. А когда подняла -- забавной героической обезьянки уже не было.
Вместо обезьянки ей улыбался, чуть склонив колено в изящном поклоне, худенький рыжеволосый большеротый мальчик. Он был примерно одного с Лизой роста, ну, может быть, самую чуточку повыше.
Обычно у людей рыжеволосых бывает очень белая кожа, а брови и ресницы тоже рыжие. Но у этого странного мальчика под темными бровями, окаймленные длинными черными ресницами освещали все смуглокожее лицо и россыпь золотых веснушек на нем пронзительно голубые глаза Печенюшкина.
Одет он был в черную свободную бархатную блузу с распахнутым воротом и черные, бархатные же облегающие брюки, заправленные в короткие узконосые сапожки. У пояса его, на шитой золотом перевязи висели пустые ножны.
Узкий солнечный луч падал наклонно из окна к ногам юного незнакомца, и тысячи пойманных пылинок бились в нем сверкающей мошкарой.
Мальчик достал из-под манжета блузы белоснежный платок с кружевной каймой и стремительно провел платком по лучу, отчего пылинки пропали. Резким движением кисти он переломил луч посередине, и в руке его засиял, отливая бледным золотом, тонкий гибкий клинок с драгоценным эфесом. Вбросив шпагу в ножны, необыкновенный мальчик еще раз поклонился Лизе и просто сказал:
-- Да я же это, Лизонька, я! Ну что, обезьянка тебе больше нравилась?
-- Ты теперь принц? -- восхитилась Лиза. -- Вот здорово! Ой, ты так похож на Леню Докшина из третьего "Б"! Только он еще на скрипке играет. Можно, я тебя, пока ты такой, буду Леней звать?
-- А что, прекрасное имя, -- покладисто согласился Печенюшкин.--Договорились. А теперь, Лизок, договоримся еще и о другом. Я исчезну до вечера -- надо подготовиться. Дверь открывается вот этой клавишей, ею же и закрывается. Но лучше из троллейбуса не выходи, особенно если заметишь вокруг что-нибудь подозрительное. Здесь, внутри, ты в полной безопасности. Вернусь -- расскажу, как именно мы будем завтра спасать Алену. Тебе тоже предстоит работа. Проголодаешься, нажмешь вон ту кнопку, оранжевую, скажешь, что хочешь, все появится. Постарайся вздремнуть. Силы еще понадобятся.
Оставшись одна, Лиза сильно приуныла. Когда рядом находился ее отважный спутник, все казалось проще. От него словно исходил и передавался девочке могучий заряд бодрости, уверенности в своих силах и в том, что все обойдется самым лучшим образом. Мысли об Аленке, о судьбе несчастной Фантазильи, о маме с папой крутились в голове, не оставляя ни на минуту.
Есть не хотелось, спать не хотелось. Заботливый Печенюшкин положил на видное место толстенную книгу. Яркий переплет украшала заманчивая надпись "Волшебные сказки эльфов". Лиза открыла сказки, прочла страниц восемь и обнаружила, что не запомнилось ни слова из прочитанного. Совершенно некуда было деться от беспокойных дум и невозможно усидеть на месте.