— Хватает, хватает! Этого добра, как грязи… — Павел Прокопьевич глубоко вздохнул. — А как я дружка вашего нового притащу в отделение, да допрошу с пристрастием?
— Прекратите ёрничать! — огрызнулся Бестин. — Не стройте из себя Порфирия Петровича!
— Да уж, да уж!.. — закудахтал следователь. — Куда уж нам! Так ведь и вы не Раскольников… Однако же на людской подлости промышлять вздумали…
Бестин вздрогнул и как-то сразу осунулся.
— Откуда вы знаете? — прошептал он, побледнев. — Это он вам сказал?
— Кто? — подхватил Павел Прокопьевич, разливая в блюдце дымившийся чай. — Ну же, голубчик, выкладывайте…
Но Бестин уже оправился.
— Нечего выкладывать! И хватит меня ловить, всё равно не поймаете…
— Фу ты, какие мы важные! — напустил обиду следователь.
— Претензий много, а сами наследство отцовское проматываем…
— Завидуете?
— Тоже скажете! Только я в университете навёл справочки — вы ещё тот умник! И про меня, верно, думаете — мент тупой!.. Только напрасно, мы своё дело знаем туго. Рано или поздно, дойдём. Как бы не опоздать…
— Да как вы смеете! — взорвался Бестин, стискивая пальцы. — Хотите на меня убийства повесить? Признания добиваетесь? А в чём? К Рябухину заходил? И что? Дверью ошибся…
— Стоп! — перебил следователь. — А чего вы про Рябухина вдруг речь завели? Я ведь, кажется, его не упоминал…
— Так элементарно! У меня с ним давняя антипатия, ещё со смерти отца, вот он вам, видно, и наплёл с три короба…
— Ну, хорошо… Только зачем безвинному так волноваться?
Может, всё-таки выпьете чаю? А приятель ваш, тот, кого на дачу к себе поселили, ведь он забулдыга… И пьёт.
Какая вам компания?
Павел Прокопьевич пристально уставился на собеседника.
— Ну, это моё дело! — вскинулся Бестин.
— Это конечно, только разве он вам ровня? И верно, мать недовольна…
Следователь осёкся.