Верния засмеялась негромким шелестящим смехом. И уселась прямо на пол возле Мила. У нее были черные раскосые глаза, подрисованные углем.
— Моя сестра безумна, — с горечью пояснил принц. — Она не вынесла того, что случилось. Ей было тринадцать лет.
Верния потянулась к Милу, обняла за колени. Пропела:
— Это ты-ы…
На нежных плечах он заметил давние, едва различимые шрамы от царапин и ссадин.
— Ты-ы сла-авный…
Милу рассказывали: Верния — дочь короля от второго брака. После рождения ребенка королева Развея растолстела до безобразия и остаток века коротает затворницей, не уделяя внимания ни безумной дочери, ни больному супругу.
«Зато она тайно правит королевством, на пару с советником Ильменем», — пришла неожиданная мысль, несомненно, подсказанная извне.
— До-обрый… — Верния положила голову Милу на колени; подрисованные глаза мечтательно глядели в стену.
В сильном замешательстве Мил взглядом спросил у принца: «Что делать?».
— Не прогоняй ее. Обычно Верния боится чужих, но ты ей понравился.
Она повозилась, устраиваясь поудобнее. На мгновение Мил рассердился. Принцесса ведет себя, точно продажная девка в кабаке. Уж не наиграно ли ее помешательство? Не водит ли она всех за нос? В здешнем дворце куда ни плюнь — сплошной обман!
Уверенный, что так оно и есть, Мил глянул на девушку зрением Разноглазых, прислушался; иначе бы не посмел. Однако принцесса и впрямь оказалась безумна. У Вернии не было мыслей — лишь смутные желания, ощущения, обрывки воспоминаний. Ей было хорошо рядом с Милом, и это чувство спокойного довольства вызвало образ другого мужчины. С ним ей тоже однажды было хорошо. С ним она испытала восторг, блаженство, исступление страсти. Одурманенная порошком из чуд-корня, потерявшая власть над собой, позабывшая прошлое и настоящее, Верния билась и каталась на постели, кричала: «Еще, еще!», а тот человек, в таком же дурмане безумства, утолял свою похоть, кусал ее нежное тело, рвал кожу ногтями…
Сельский парень Мил задохнулся от омерзения, Разноглазый дознаватель Дружен запомнил лицо негодяя.
Вынырнув из воспоминаний принцессы, он уставился в лицо Властимиру.
— Снежик, если злодей жив, я его найду.
Принц с сомнением покачал головой, прикусил начавшую подрагивать нижнюю губу. Затем вызвал Погребца, приказал увести Вернию.
— Мил, — начал он неловко, глядя в сторону, — я вот подумал… Во дворце не осталось не бравших вину, а приказывать горожанам я не могу. Боюсь, они не вступятся за чужака.
— Эка важность! Купи любого. Утром отправь человека с деньгами; половину — сразу, остальное — потом.
— Я не могу, — тихо повторил принц.
— У тебя что, денег нет? Я дам.
— Не могу… — у Властимира дрогнул голос. — Прости.