Защитные структуры визиров скафандра едва не сломало – собственно, будь это не инквизиторская модель, меня бы сейчас безоговорочно подчинило электронной воле. В глазах тошнило, а прямиком в мозг рвалась какая-то тонкая сканирующая веточка. /"Так вот ты какая, док"/. Вариант действий номер один: отбросить ментальный щуп, учинить бардак. Первое по очевидности, последнее по разумности. Номер два:
принять щуп, изолировать его волей и старательно изображать подчинение. Логично, так можно больше узнать о намерениях Ибуки и попытаться обойтись малой кровью. Номер три… А черт, упорная дрянь! /"Ба-бах"/. Я мысленно упала на пол и скорчилась. Мое тело старательно изучало терминал, как того и хотел ментальный вирус, а он умел убеждать. Вот чего он не умел, так это отличать сломленную жертву от притворяющейся. Сильный примитивный засранец. /"Медленно передай терминал своему хозяину"/. Я протянула руку. /"Измени выражение лица"/. Я слегка улыбнулась. /"Скажи: «Все в порядке""/.
– Все в порядке, – доложила я «боссу». /"Сиди смирно"/. Да легко. Вирус ползал по моему сознанию, и я создала «карман» для него.
Это, знаете ли, больно, но вычищать потом осколки кода паразита – вообще финиш. Сиди тихо, мразь, и чтоб ни звука. Синдзи пощелкал по терминалу, и тут его скрутило судорогой. Я смотрела перед собой, понимая, что слегка просчиталась, когда Ибуки встала и подошла к «боссу». В моем направлении она только взглянула. Черт, доктор, ты слишком веришь технике.
– Синдзи, ты меня слышишь? «Синдзи»? Да что творится-то, а? Майя Ибуки села рядом с ним на диван, пока я пыталась сообразить, какого дьявола происходит. Судя по реакции обормота, его просто парализовало, вон он, так и сидит, прикипев к экрану, мышцы шеи напряглись, вена вздулась. А вот что творит идиотка?
– Слушай меня, Синдзи, и запоминай, – тихо сказала доктор Ибуки.
– Это все, понимаешь? Здесь все. Я медленно потянулась к поясу. Сейчас выстрел из ударника в плечо
– отрастишь новое, милочка, – и опрокидываем стол, Синдзи кидаем за него. Ничего я из запланированного не успела. Открылась дверь, и вошла давешняя девица в большом шлеме, которая здесь кто-то вроде начальницы охраны, и это был конец, и я ничего не успевала…
– Ты? Что… Доктор медленно вставала, глядя на вошедшую, а та одним движением бросила ее назад на диван. И я поняла, что мне лучше повременить еще чуть-чуть, но руку незаметно сдвинула. Была у меня однозарядная заначка, скрытая тяжелыми складками плахитьи.
– Именем Черного трибунала, приказываю оставаться на месте. /"Ого"/. Вот и все, что мне удалось выдавить из мозга, а «зеркальный шлем» продолжал:
– Вы обвиняетесь в попытке продажи информации, принадлежащей Империи, в преднамеренном нарушении режима памяти… Это было страшно, учитывая, что «черные» имеют право казни на месте.
– …по совокупности – смерть, – закончила Гончая, щелкая по запястью. – Знаете, Ибуки-сан, я уже даже перестала верить, что это случится. Мне надоела эта «подработка» в вашей охране. Какой бодрый голос. Видно, что и впрямь надоела. Я вот, например, не смогла бы работать под прикрытием вообще. Гончая вынула из локтевого кармана витую двойную спираль – клейнод «почетной казни» – и размашистым движением пробила грудь доктора Ибуки Майи, которая так ничего и не сказала. Ее тело, извиваясь, сползало с дивана, а зеркальный шлем уже повернулся ко мне.
– Пособники преступления, – сообщила Гончая в пространство. То есть, на самом деле это для протокола, но выглядит все равно это мерзко.
– Неустановленный мужчина. Парализован с неизвестной целью.
Парализованная женщина… Гончая шла ко мне, и ее забрало-зеркало тускнело, испаряясь вместе со шлемом. Передо мной оказалось лицо, покрытое серебряной сеткой татуировки. За бледным сиянием еще угадывалось лицо той, что вечность назад была самой-самой в космоходном училище. Староста курса Хикари Хораки. Ну, здравствуй.
– Беглый Инквизитор Сорью Аска Ленгли, оперативный псевдоним – «Утренняя Звезда». Хикари смотрела на меня с грустью, потому что это не лучший способ встретиться с сокурсницей. А еще из-под ветвящихся символов проглядывали веснушки, и это было совсем уж на грани фола – словно запертое в клетку лицо доброй, в сущности, девчонки. Что-то кололось в сознании, какая-то ненужная мысль. /"Меня сейчас казнят на месте"/. Нет, не то. /"Она слишком долго на меня смотрит"/. Нет, туда же. /"Она почему-то не опознала Синдзи"/. Не опознала… Вот черт. В скафандре Гончей содержится банк данных всех капитанов плюс средства связи с трибуналом для запроса неопознанных…
– Ты напрасно оставила свою работу, Аска. Двойная пружина распрямилась в ее руке, сама рука ушла для замаха куда-то за зеленые глаза, и я поняла, что лучше бы меня и вправду парализовало. Прыжок. Спираль распорола диван, и Хикари на полувзмахе попыталась достать меня, а я уже разряжала ей в спину однозарядный скорчер. Вспышка – и щит без остатка поглотил разряд, которому положено испарять катера.
– Еще и сопротивление, – произнесла Гончая, делая выпад с разворота. С ума сойти, как она двигалась. Я сорвала с пояса ударный пистолет, бросила в Хикари плахитью и обратным сальто прыгнула к стене. Фиг тебе, а не казнь. У вас там, по слухам, считается позором, если обреченный оказывает сопротивление? Ну, я тебя сейчас попозорю малость. Клейнод прочертил борозду в стене, силясь успеть за мной, а я вышла ей во фланг и выстрелила. Ударный патрон полыхнул по щиту, второй тоже, а третий ушел в потолок. Хикари попыталась выбить пистолет, но лишь отклонила ствол. Если бы не амортизаторы скафандра, запястья бы у меня больше не было. Еще выстрел, и еще один. /"Ну, давай!//"/ Патроны летели в цель через один. Я отступала, пытаясь загрузить ее щит, а Хикари попеременно пыталась меня достать клейнодом и отбивала ствол. Вниз, в сторону, вверх. Еще вниз. Предпоследняя пуля отбросила ее, и – в голову. Хикари успела зарастить шлем, и первый аккорд моей заупокойной был рявкнувшим рикошетом. Уж с квантовыми-то клинками против клейнода Гончей? Да ладно. /"Но я все же попробую»,/ – сказала маленькая рыжая отличница из космоходки. Лезвие с правой руки я метнула, и Хикари легко уклонилась от него. /"Вот и умничка"/. Первый же взмах клейнода сломал левое лезвие, и я осталась голой акробаткой против двуногого оружия. И это было круто.
– Ба-бах, – сказала я с самой приятной своей улыбкой. Хикари даже успела что-то понять, но вот сделать – нет. Грохот выстрелов бросил Гончую на меня, и я уклонилась, пропуская дергающееся тело, с которого хлопьями дыма срывало скафандр. Когда магазин иссяк, от тела уже летели ошметки.
– Молодец, – сказала я, поднимая пистолет со сброшенной плахитьи. Синдзи трясло, у него дергалась щека, и он медленно опускал «ударник». Меня, честно говоря, тоже порядком колотило: не каждый день получается убить соперника такого калибра. Пусть и чужими руками. Ну, чужие руки – тоже оружие, если ими управляют твои мозги.
– Т-ты…
– Я. Собери стволы, клейнод руками не трогай. Не трогай, я сказала!!! Оружие Гончей полыхнуло и исчезло, как и положено таким сильным вещам. Синдзи сел на пол, проморгался и поднял на меня взгляд.