Сергей Дормиенс - Сияние жизни

ДормиенсСияние жизни

Часть 1Берега Атомных земель

Глава 1

 Готовы?

«До чего же странный вопрос» Он нетерпеливо кивнул и сейчас же вернул голову в прежнее положението есть слегка поднял подбородок, вытягивая шею вперед, по направлению к рукам, которые вот-вот принесут долгожданное избавление от мрака. И избавление пришло. У самого уха отчетливо щелкнули ножницы, отрезая узел, и уверенные пальцы подцепили высвобожденный край бинта. С каждым размотанным витком марли росло раздражение, нетерпение и страх: а вдруг?.. Вдруг он уже должен видеть? Или нет, не так: вдруг он НЕ должен видеть, а все еще ждет этого? Вдруг бинты исчезнут, а тьманет?..

 Подождите, сейчас.

Синдзи напрягся, чувствуя, как бисеринки холодного пота на шее набухают, становятся все крупнее. Шуршание ткани: доктор отворачивается. «Нет Пожалуйста»

 Аянами, закройте жалюзи, пожалуйста.

 Да, доктор.

Мягкие пальцы уже коснулись слегка влажной кожи под самым векомтам, где только что лежал плотный слой бинтов. Ивот он. Божественный, неземной свет. Сперва ослепительный, немного мутный, клетчатый, никакой, но становящийся все насыщеннее, все волшебнее.

 Ну, зачем вы под бинтами глаза открыли-то? Больно же?

 Никак нет, доктор! Волшебно!

 Э, куда пальцами-то, куда?

Не помня себя от радости, Синдзи ощупал шершавые от затянувшихся мелких ранок веки и вновь открыл глаза, с улыбкой глядя на вечно недовольного доктора. «Я запомню, как его зовут, обязательно на этот раз запомню!»пообещал он сам себе, широко улыбаясь, пока тампон с едко пахнущим раствором охаживал его вновь стиснутые веки.

 Дурак вы, младший лейтенант, при всем моем уважении,  сварливо говорил доктор.  Если бы не ваши глупые нагрузки при таких травмах

 А если бы не моя глупая работа, господин доктор, то и травм бы не было. Словом, вы поняли логику,  отмахнулся Синдзи, с теплой улыбкой вглядываясь в силуэт второго человека, находящегося в кабинете. Рей Аянами стояла у плотно закрытого окна, свет в которое сочился сквозь тонкие щели между пластинами жалюзи. Она, скорее всего, тоже внимательно смотрела на него сквозь полумрак, но убедиться в этом Синдзи не мог: прозревшим глазам в комнате было ослепительно.

 Все в порядке, Икари?

 Да, Аянами, спасибо.

 Тогда я пойду. Увидимся позже. Вот.

Она подошла и протянула ему футляр с очками. Синдзи улыбнулся ей и просто кивнул. Девушка слегка склонила голову в ответ и, не прощаясь с доктором, вышла.

 А  крякнул врач, и Синдзи с неудовольствием оторвал взгляд от двери.

 Доктор?

 Старший сержант разве не проводит вас?

Синдзи фыркнул:

 Вот еще. Я сам дойду.

Он встал, улыбнулся, поймал вспотевшим лицом поток воздуха от настольного вентилятора и довольно зажмурился. Настроение все же было великолепным: еще неделя без испытаний, куча денег, времени, чтобы их потратить. И зрение. «Зрение, черт возьми. Что они все понимают в этом?»Синдзи посмотрел на доктора, все еще с осуждением поглядывающего то на него, то на дверь, и сказал:

 Доктор. Она мне не нянька. Яне инвалид. Не морочьте себе голову и садитесь писать отчет о том, как я хорошо вижу, какой я молодец, и как именно в меня через две недели можно опять втыкать иголки.

 Ладно, Икари, всего доброго,  хмыкнул доктор и впрямь уселся за стол.  Очки надевайте и вперед.

 Ага. Спасибо, доктор.

Синдзи открыл футляр и извлек оттуда темные очки. Подняв бровь со значением, он открыл дверь кабинета и бодро вышел сквозь тамбур прямо в раскаленный гавайский день, под редкие пальмы и неизмеримую голубизну. Аянами, естественно, уже исчезла. Прямо у корпуса госпиталя лейтенант Аоба припарковал свой грязно-зеленый армейский вездеход, и приглашающе распахнул дверцу.

«Так,  решил Синдзи,  это к пьянке. Надо полагать, прозрение обмывать будем.»

 Эй, Син-кун! Ходят слухи, ты сегодня устраиваешь вечеринку?

«О да.»

 Лейтенант  Синдзи приспустил очки, чтобы Аоба смог оценить весь градус негодования и презрения к низменным развлечениям. Беспощадное белое солнце тут же заставило его пожалеть о столь шикарном жесте, как и о том, что он уселся-таки в эту разогретую консервную банку. Лейтенант одобрительно потрепал его по плечу и запустил двигатель, выруливая на дорогу. Синдзи толкнул запыленную раму лобового стекла, откидывая ее на капот, и с наслаждением подставил лицо встречному ветру, обстоятельно пахнущему океаном.

 Рад я так душевно, Син-кун, что и не передать. А то пока ты слепышом бродил, как раз сияния наблюдалисьзагляденье. Вот вчера, к примеру, ночью полыхало так, что аж дух захватывало. Смотришьи Словом, смотришь и думаешь, как бы сейчас Син с Рей на это все смотрели, и руки их так все ближе, ближе

 Ты, это, Сигеру,  с расстановкой сказал Синдзи,  ты, дружище, рули аккуратнее.

 Рулю,  сделался серьезным Аоба.  Только вот что я тебе скажу. Вчера в собрании вечером

 Аоба!  предостерегающе зарычал Синдзи, поворачиваясь к водителю.  Упаси тебя Небо, если это история о том, как очередной плод твоей фантазии строил глазки старшему сержанту Аянами!..

Лейтенант довольно заржал и рванул ручник: перекресток впереди проходила колонна танков. Проходила хоть и спешно, но обстоятельно: два десятка новеньких английских «Чифтенов» с ревом вкусно хрустели грунтовкой, поплевывая в воздух сизыми факелами дыма. Аоба ругнулся и сдал немного назад, чтобы вывести вездеход из едких облаков.

 Смотри, Европа, никак, озаботилась усилением тихоокеанских рубежей,  прищурился Синдзи, рассматривая уже запыленную, но явно свежую эмблему группы армий «NERV» на башнях машин.

 А то,  надсаживаясь, отозвался сквозь грохот и лязг лейтенант.  Вчера разгрузились. Целый конвой. Порт Пуако, говорят, задымиликараул. Двадцать транспортов, два линкора, три крейсера, не то семь, не то восемь эсминцев и даже авианосец.

 Дааа, какая у нас любовь теперь царит в мире, Аоба. Аянами читала сводку, так там писали, что Советы Райху двести машин отправили взамен тех, что в Гудзон сбросили

 Советы и нам отправляют. Вчера вот две береговые батареи прибыли, восемнадцатидюймовки.

 Ох ты ж, да я много упустил,  присвистнул Синдзи изумленно, провожая взглядом последний танк.  И куда их поставят?

 Я тебе что, адмирал Фуюцки? Вроде их на «Мисиму» загрузили, может, базу на Исла эль Муэрта усилят. А тамкто знает.

Синдзи замолчал, а вездеход продолжил путь, двигаясь от серого научного района к бело-зеленому жилому. Деревья вокруг встречались все чаще, дороги становились все симпатичнее, следов тяжелой военной и транспортной техникивсе меньше. Шоссе, на которое они выехали, проходило в стороне от белых кварталов Хило, огибало их по холмам, и весь город был виден до мельчайших деталей, вплоть до перистых листьев пальм, затапливающих это опрятное поселение насыщенной зеленью. Только окружающие полукольцом бухту мощные здания военного порта и громады боевых кораблей на океанском рейде придавали истинно райскому ландшафту странно-тревожный вид.

И все равно, подумалось младшему лейтенанту Икари, остров Гавайи, оплот группы армий «NERV», надежды Тихоокеанского фронта и всего мира, выглядит на удивление мирно и безмятежно. Возможно, его выводы подкрашивались розовым оптимизмом прозрения, но сегодня он себе мог это позволить. Синдзи то и дело снимал очки, озирая окрестности, и безмятежно улыбался до самого КПП жилого района.

 Ладно, Сигеру, до вечера,  сказал Икари, выбираясь из машины у своей берлоги.

 Где?  отозвался Аоба, раздувая ноздри в предвкушении.

 В гостиной, само собой. У нас.

 Оооооо! «У нас»!!!

Прежде чем Синдзи замахнулся для подзатыльника, Аоба с хохотом нажал на газ и рванул вверх по улице, оглашая обеденную тишину ревом мотора и диким ржанием.