– Ха, оригинально. И что ты скажешь? Мол, заплатил уйму денег за встречу, раскройте тайны? Синдзи пошевелил пальцами, вызывая сенсорную панель. Глаза он старался не показывать.
– Аска, что ты знаешь об Аянами? Надавать бы ему, обормоту, по шее. Я сгорю в аду за свою нетерпимость вот к таким дешевым эффектам: дескать, я здесь умный и знаю все, а вы подвиньте самомнение прямо и немного направо.
– Много я знаю. Жила себе планета, жила и горя не знала. Ну, кроме того, что она враждебна Империи. А потом – бах, небо темнеет, в атмосферу входит «Тень», ноосфера целой планеты исчезает, и остается на всем шарике одна единственная девочка. Мертвая.
Концентрат, так сказать. Продолжать? В свое время меня это поражало: семь планет ушло, чтобы появилось семь бессмертных гвардейцев Его Тени, семь Аянами. Вся Империя знала об этом, а потом как-то приелось: там инициировали взрыв сверхновой, испепелив сверхукрепленную систему баронианцев, тут изобрели генные бомбы, а от сцинтиан к нам прикочевала привычка пускать неугодные миры на питательный холодец для квазиорганических боевых и не очень единиц. На фоне этого Аянами и их происхождение как-то меркли.
– П-правильно, – спокойно сказал Синдзи. – Вот это – м-мой личный архив. А вот здесь – к-колекция роликов о боевом применении Аянами.
Д-даже раритет есть – телеметрия г-гибели второй Аянами в черной д-дыре. На экраны «Сегоки» выплескивались все новые окна, на которых мелькало и вспыхивало, на некоторых люди разлетались на части, а вот здесь справа в чудовищно замедленном темпе даже видно было едва заметную тень, которая огненным бичом пластала посадочную зону.
Легкие штурмовики сгорали и лопались.
– Я собрал даже отчеты очевидцев и к-кое-что из лабораторий Его Т-тени. На уровне слухов. /"Да ты чертов псих,/ – подумала я, слегка обескураженная основательным подходом. – /Как там у нас по науке такое помешательство называется?"/ Вопрос об отношении Синдзи к замороженному чудо-оружию больше не стоял.
– Ну, впечатляет, – осторожно сказала я. – Можешь сойти за документалиста. Схему я поняла. Ты упомянешь радиационное заражение и начнешь расспрашивать в этом ключе?
– Ага, – Синдзи кивнул. – Слушай, ну д-давай поедим уже, а? Очень хочется. Я кивнула и пошла из рубки. Черта с два я подарю тебе спокойный завтрак, но пусть будет так. Потому что впереди у нас вылазка – и, говоря «у нас», я имею в виду именно «у него и у меня», и причин на то много. Пожалуй, главная, – мне интересно. То, что он не оставит на меня корабль – это просто очевидность, а не причина. Я выдавила на тарелку синтезированного десерта и прикинула, что крутой корабль, который на меня не оставят, вредно влияет на мою сущность. Мне уже, видите ли, «интересно». Я прибегла к запрещенному приему и вызвала воспоминание об утерянной Красной, о нелепом курсе бегства, о том, что вот внутри этой обормотской головешки находится причина моих бед…
– Что-то н-не так, Аска? А, да. От моего взгляда, наверное, у него даже это желе в горле застряло.
– Да так. Думаю вот, зачем это все надо. Синдзи отложил ложку в сторону и хмуро сказал:
– Я д-думал, что мы договорились. Это мой п-приоритет, и ты с ним согласилась.
– Да согласна, согласна, – я для убедительности поводила ложкой в воздухе. – Но мне хотелось бы понять мотивы. Один корабль, один путь, как-никак. Только деньги порознь.
– М-мотивы? Синдзи ковырялся в тарелке, и я готова была поклясться, что он не так уж редко задавался этим вопросом. Или наоборот: слишком уж часто задвигал его подальше.
– Я п-просто хочу, чтобы она жила нормально. Я помотала головой. /"О, боже мой"/. Он точно псих.
– Нормально? А это возможно? Она мертвая квинтэссенция своей планеты, ее доработали в лабораториях. Как такая может жить нормально? Какие гарантии, что она не вспомнит свой последний приказ?
– Х-хороший вопрос. Именно это я и хочу узнать. Синдзи дохлебал свою здоровенную чашку кофесинта и встал. Мне ответ понравился – он невольно восхищал, этот дурацкий ответ. Ответ дурацкий, и автор его дурак, а я умная, но все равно преследую ту же цель, попутно над ней подсмеиваясь. /"Денег хочу. //Стартовый капитал//. И пошел он вон, этот //обормот//со своей ненаглядной"/. Значит, было бы неплохо выжить и затребовать себе честную прибыльную миссию. У меня были нехорошие подозрения, что если я и останусь в живых, то захочу еще одну миссию на этом корабле. Потом еще одну. Потом еще. Десерт я, короче, так и не доковыряла. *** Этот улей был вполне стандартным для фронтира: сорок ярусов, минимум декоративной отделки, сплошь голографическая реклама и претензия на деловитость. Одно слово: /"пффф"/. В подобных планетах-городишках впечатляют только пропасти, разделяющие отдельные районы: таких каньонов в природе не увидишь. Остальное – дрянь. Х67 – это все же граница. Ну, почти что. А что у нас является непременным атрибутом границы? Верно, бардак. Спецслужбы здесь скорее поддерживают иллюзию своего присутствия, чем на самом деле кишмя кишат. Настоящие Инквизиторы, штурмовая таможня, Черный трибунал и прочие и прочие – все они пасутся между фронтиром и первыми нормальными колониями, а сама граница превратилась в буферную зону. Конечно, когда здесь начинают борзеть культы или сепаратисты, дело, бывает, доходит и до карательных эскадр, но большие деньги любят тишину, поэтому буйных споро разбирают на органы свои же.
Имперская власть чисто символична, обороты денег отменны, а фривольность в толковании законов поражает воображение – это и есть суть фронтира. Проблема в другом: честный бизнес здесь не приживается, он хиреет от соревнования с демпингующими нелегалами, захлебывается и воет на три оранжевые луны, привлекая внимание мафии. А когда только и остается сигануть в каньон, наконец приходит здравая мысль: /"А чего это я, хуже других, что ли?"/// Впрочем, многие таки сигают, и не факт, что все по своей воле. Я как раз изучала рекламный текст на бегущей строке, в котором за метафорами скрывалось предложение рабов. Метафоры были скверны и полупрозрачны. В свете ламп кожа выглядела синюшной, а еще здесь было холодно, так что широкая плахитья, маскирующая мой скафандр, выглядела вполне уместно. Полы этой одежды были тяжелыми и мешались при ходьбе, зато на вид я была обманчиво безобидна, как и большинство боевиков в таких мирах.
– Куда дальше? Синдзи расплатился с водителем, и кэб улетел прочь. Из пропасти веяло сыростью, там гулял ветер, а здесь, на семнадцатом уровне, включали дневные лампы. Под стенами жались тени, у них противно блестели глаза, но я на это плевала. Пограничные миры хороши легкими нравами в смысле огнестрела.
– Г-где-то здесь нас должны встретить.
– Кто, если не секрет? Синдзи слегка поморщился от количества яда в слове «секрет», но ответил смиренно: