- Вся вина лежит на тебе, Айме, хотя я тоже отчасти виновата, что ты такая. Я оказалась слабой матерью, слишком доброй для мятежной дочери. Тебе нужна была другая. Теперь уже поздно упрекать и советовать. Говорю не за себя, а от имени Софии.
- Ну наконец ты ее упомянула! Ты уже превратилась в ее тень.
- Действительно, я лишь тень. Этот грех я и пытаюсь смыть, что являлась ничем и никем, не существовала в сердцах дочерей. Они не похожи на меня, непонятные для меня. Одна великодушная, возвышенная; другая эгоистичная, порочная. Сердце кровью обливается произносить, но это правда. Ты живешь злом и обманом.
- Оставь меня в покое! – с досадой отмахнулась Айме.
- Оставлю… Больше ничего не скажу. Бедная тень исчезнет, но если ты еще способна услышать последнюю просьбу матери, уезжай сегодня же в Кампо Реаль. Это желание Софии. Она хочет вернуться с тобой.
- Я? А слуг ей мало для сопровождающих?
- Она в отчаянии, и я обещала убедить тебя. Она хочет забрать тебя в Кампо Реаль и позаботиться о наследнике – единственной ее надежде и мечте.
- Вот как! Уже обнаружилось!
- Это и желание Ренато. Благодаря ему ты спасешь свое положение в доме и будущее ребенка.
- А если не родится? – повернулась Айме, превращаясь в фурию.
- О чем ты, дочка? – встревожилась Каталина, не на шутку испугавшись. – Не хочу думать, что ты лжешь, способна… Айме, дочка! О чем ты говоришь?
- Ни о чем, мама, успокойся, – горько усмехнулась Айме. – Я пошутила в ответ на тарабарское нравоучение, которое в четыре утра не пойдет на пользу.
- Я знаю, ты бессердечная, но не способна… Однако, ты сказала… Айме… Айме, хоть раз честно признайся!
Айме поджала чувственные губы, прищурилась, долго стояла неподвижно, прикидывая своим дьявольским умом новый план. Затем слегка усмехнулась:
- Я выполню твое желание.
- Правда? – обнадежилась Каталина.
- Потому что ты просишь, мама. Понимаю, свекровь боится за меня. И то ладно. Я думала, она явится сюда вместо тебя, как ящик Пандоры, с важным голосом и зловещим внешним видом. Но она отправила тебя, ты плачешь, и пусть я порочная, извращенная, бессердечная дочь, я доставлю тебе удовольствие. Не хочу оказаться меньше божественной дочери, которая вроде как примет обет. Или нет?
- Да, действительно. Моника согласна и подписала прошение, которое мы принесли. Когда ее брак аннулируют, она примет обет. Печально, но по крайней мере она спасется от скандала, злобы мира и этого человека.
- Ты обещаешь, что все так и останется?
- Конечно. Разумеется, обещаю. Моника не лжет.
- Ну тогда заручимся словом Святой Моники. Хуан и Ренато умрут ради нее, не так ли?
- Поэтому живой она не выйдет из монастыря.