За его словами скрыта угроза.
- Я скажу, чего я хочу, - говорю я ему, скрещивая руки.
Я иду по тонкому льду. Я бы ни за что не решилась на такого рода несоблюдение, если бы он был все еще Стоунхартом.
Но я не собираюсь сдаваться и вот так просто принимать это дерьмо. Обстоятельства не должны диктовать то, как я на него реагирую. Я должна дать понять, что у меня есть свои ожидания, и для него тоже. Попытка напугать меня такой мелочью неприемлема.
- Я не знаю, что такого ты вычитал в этом письме, но что бы ты ни представлял, ты ошибаешься.
- Опасное обвинение.
- И я сделаю еще одно, - я высоко поднимаю подбородок. - Я не боюсь тебя, Джереми. Больше нет. Я знаю, на что ты способен. Я испытала это. Но я также знаю, если глубина твоих чувств действительно такова, как ты и говоришь, ты не будешь делать ничего подобного. Никогда больше.
- Лилли…
- Нет. Дай мне закончить. Я не маленькая девочка, чтобы бояться темных мест и спектаклей. Тебе нужен свидетель того, кто ты и что ты делаешь? Что ж, вот она я. Ты говоришь, что ты человек слова. И ты сказал мне, что больше не причинишь мне вреда. Я могу уйти когда угодно. Разве ты не помнишь? Но я решила остаться с тобой. Но это дерьмо должно прекратиться, Джереми. Я настроена решительно. Больше никаких угроз. Больше никаких шуток. Не заставляй меня верить в то, что у нас есть что-то особенное, только чтобы раздавить это, устраивая шоу.
Я держу письмо перед собой.
- Знаешь, как много слова Робина значат для меня?
Я разрываю бумагу надвое, а затем складываю ее и делаю это снова. Бросаю на пол.
- Вот что они для меня значатт. Вот почему я не упомянула об этом. Я просто забыла. Мне не нужно рассказывать тебе каждую минуту обо всем, что происходит, когда тебя нет рядом.
- Лилли, - рычит Джереми. - Я еще не закончил!
Я прерываю его. Страсть бушует внутри меня. С каждым словом мой голос становится сильнее.
- Если ты хочешь, чтобы между нами было доверие, как у мужа с женой, проживших вместе пятьдесят лет, что ж, это взаимно, Джереми. Ты не можешь ожидать, что я буду давать, давать и давать и не отвечать при этом взаимностью. Так что больше никаких скрытых опасностей. Больше никаких скрытых угроз. С этого момента ты говоришь то, что имеешь в виду, Джереми, и говоришь мне именно то, что думаешь. Только так наше доверие будет развиваться. Любовь - это только одна часть уравнения.
Он долго молчит, смотря на меня. Его глаза почернели, а лицо остается прежним. Ненавижу, когда он так себя ведет. Он все скрывает, так что его невозможно прочитать.
Но я не сдвинусь с места. Я буду твердо стоять на своем. Независимо от того, на что способен Джереми, я не собираюсь следить за каждым его шагом. Ни за что. Больше нет. Медленно он подносит одну руку к лицу и сужает глаза. Он дотрагивается до носа, а затем указывает пальцем на меня.
- Ты, - говорит он, - чертовски сексуальна, когда настроена решительно.
И затем он встает с кресла и шагает ко мне с такой скоростью, что я спотыкаюсь. Он ловит меня за талию и притягивает к себе. Его рот сокрушает мой с бешеной силой.
Он целует меня долго и крепко. Когда он отрывается, я задыхаюсь. В этом поцелуе было так много слов и чувств, о которых никто и никогда не скажет, что удивительно, что я все еще нахожусь в вертикальном положении. Он смотрит на меня сквозь темные с длинными ресницами глаза. Если и есть что-то, что я нахожу в его взгляде, так это первое подобие настоящей, неоспоримой истины.
- Я даю тебе ключи от королевства, - говорит он. - Больше никого. И никогда не будет. Ты все, что у меня есть, и все, чего я хочу. Но это?