- Отец, пожалуйста.
Снова он оказался в другом месте. Он стоял за пределами руин замка Гарамон, но теперь среди развалин стояли тени сотни рыцарей и крестьян, в отчаянии глядя на него. Они были призрачны, словно туман, а их глаза полны осуждения.
- Они все умерли из-за тебя, - послышался голос его отца. - Если бы ты был здесь, исполняя свой долг, они бы остались в живых.
- Я ушел в Поиск, - возразил Калар.
- Ты поклялся защищать их. Твое место было здесь.
Из толпы неупокоенных духов вышли две фигуры, и Калар почувствовал, что его сердце разрывается.
Стройный подросток, едва вышедший из детства, и широкоплечий старик подошли к нему. У подростка были волнистые волосы до плеч, он был облачен в богатые одежды дворянина. Его лицо было честным и открытым, на носу и щеках виднелись веснушки. Старик с густой седой бородой носил повязку на обоих глазах.
Этот мальчик был Орландо – племянник и наследник Калара. Уходя в Поиск и сложив с себя обязанности управления, Калар назначил его кастеляном Гарамона. Когда Калар видел его в последний раз, Орландо был еще ребенком. Старик – барон Монкадас, который обещал быть опекуном Орландо в отсутствие Калара. Оба они были убиты в ту кровавую ночь, когда был разрушен замок Гарамон.
- Ты так и не вернулся, - сказал Орландо. Его голос был пустым, словно вся радость и веселье юности были отняты у него вместе с жизнью. - Ты должен был быть здесь.
- Мне так жаль, - произнес Калар. - Я и подумать не мог, что такое могло случиться.
- Твои пустые оправдания ничего не значат, - сказал Монкадас своим рокочущим голосом. - Мальчик был ни в чем не виноват. Его кровь на твоих руках.
Калар в отчаянии зажмурился, чувствуя, как давит на него невыносимая тяжесть вины. Когда он открыл глаза, то снова оказался в другом месте.
Он был в палатке полевого лекаря, полной мертвых и умирающих. На столе перед ним лежал труп седовласого рыцаря. Его доспехи были пробиты в десятке мест, разорванная кольчуга свисала клочьями. Из его тела торчали наконечники сломанных копий, в глубокой ране над бедром застрял топор.
- Гюнтер, - произнес Калар, глядя на мертвое тело своего старого учителя и друга.
Гюнтер был для него отцом больше, чем Лютьер. Вина за смерть Гюнтера до сих пор терзала его.
Когда Калар был еще молодым странствующим рыцарем, он по глупости оказался вовлечен в дуэль с Малориком из Сангасса. Малорик воспользовался своим правом выставить на поединок чемпиона – это был Ганелон, жестокий рыцарь, никогда не проигрывавший поединков. Калар знал, что он не сможет победить такого противника, но Гюнтер вышел на дуэль вместо своего воспитанника, и, хотя убил Ганелона, но и сам был смертельно ранен.
Внезапно голова мертвого Гюнтера повернулась, и его глаза открылись.
- Я умер, чтобы ты мог жить, Калар, - сказал он. - Но ты принес своему роду лишь бесчестье.
На глаза Калара навернулись слезы стыда.
- Мне жаль, - сказал он.
Он стоял на острове, окруженном туманом. Он слышал рев океана, волны которого бились о скалы. Пляж, покрытый галькой, был усеян трупами бретонских рыцарей и диких норсканцев.
Посреди этой картины смерти шел одинокий рыцарь, гордый и высокий, направляясь к Калару. Ярко-синий плащ развевался за его спиной, его лазурный табард был окаймлен серебром. Доспехи рыцаря были богато украшены, его голову защищал высокий шлем, украшенный статуэткой единорога, окруженной свечами. Ни одна из них не была зажжена.