Всплыли в памяти Дениса хриплые строчи Розенбаума, навеянные творящимся за столом действом. И тут грустно стало старшему помощнику, потому что следующий куплет был точно про него:
На болотах всё как прежде, крылья хлопают вдали,
Всё буянят, всё расплёскивают удаль.
Ну а я уже не буду – занавесочку спалил –
И то вспомню, то забуду, как за птичками ходил.
“Точно... спалил я занавесочку... – меланхолично размышлял старший помощник. – Трахаться могу, а любить вряд ли...” “А Айшат?” – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. “Наверно нет, – честно признался Денис. Врать самому себе смысла не было. – За все дни, вспомнил один раз, да и то не потому, что соскучился. Так что – нет!” “Однако, странно, – грустно думал старший помощник, глядя на раскрасневшиеся лица Марины, Миши и Юры. – У меня кобылку из стойла уводят внаглую, а мне все равно. Нет бы рявкнуть, пугнуть “женишков”, так нет желания. Никакого. А я ведь не старый еще, откуда такое безразличие? Непонятно...” “Это у тебя от гордыни!” – внезапно огорошил его внутренний голос. “В смысле!?” – искренне поразился Денис. “Ты подсознательно считаешь, что если девушка променяет такой подарок судьбы, как ты, на кого-то другого, то и жалеть о такой дуре нечего. Твое подсознательное кредо: в Красной Армии штыки чай найдутся – без нее большевики обойдутся! Баб много, а ты – такой, один!” “И ничего я такого не думаю!” – смутился и попытался оправдаться старший помощник, но голос был неумолим: “Мне лучше знать!” Не поверил голосу Денис, не чувствовал он в себе этой дешевой гордыни, но тоскливо ему стало и снова, как когда-то в Бакаре, в ночь перед уходом, почувствовал он себя чужим на этом празднике жизни. Вспомнилась Адель, пришло осознание, что где-то, в невообразимой дали, у него растет сын, или дочь... Совсем стало хреново старшему помощнику и лишь хорошо развитый самоконтроль позволил сохранить на лице легкую полуулыбку и не выпадать из коллектива, которому было хорошо. “Похоже, что молодые шумные компании тебе противопоказаны, – грустно констатировал внутренний голос. – Не вписываешься...” “Это они так разошлись еще трезвые, а что будет когда напьются?” – мысленно покачал головой старший помощник, испытывая определенную... да что там определенную – сильную зависть! – ему так развеселиться было не под силу. От грустных и бесплодных умствований Дениса отвлекло появление Полины. Красивая и элегантная, словно океанская яхта, она мгновенно переключила на себя львиную долю мужского внимания, стерев румянец со щек Марины, Вики и Веры. Две последние были ей не конкурентки, и они прекрасно это осознавали и даже не пытались оказать какое-либо сопротивление, а вот Марина с Полиной обменялись быстрыми взглядами, подобным смертоносным ударам опытных фехтовальщиков, или же – лазерным уколам каких-нибудь фантастических комических крейсеров. Но, опытные фехтовальщики на то и опытные, чтобы уметь защищаться, а на крейсерах была зеркальная броня, отразившая лазерную атаку и обе участницы этого скоротечного сражения остались при своих. Но, тут Полина сделал сильный ход, который должен был отдать ей стратегическую инициативу – походкой от бедра, заставившей всех представителей сильной половины человечества любоваться этим действом, она приблизилась к старшему помощнику. – Привет! – ослепительно улыбнулась девушка и наклонившись поцеловала Дениса. Правда в щеку, но очень чувственно. Старшему помощнику понравилось, а Марине – нет. Она еще больше побледнела. Денису хотелось бы считать, что от ревности, но нельзя было исключать, что просто от злости. – Привет! – встречно улыбнулся Денис. – Луарсаб Мзевинариевич, – приступила Полина к официальной части, – просил тебе передать. – С этими словами она протянула корзинку с тремя бутылками, оказавшимися при внимательном рассмотрении коньяком “Сараджишвили ОС”. – Спасибо! – искренне поблагодарил секретаря управляющего “Черепахой” старший помощник. – Посидишь с нами? – В другой раз, – вздохнула девушка. – Работы много. Пока. – Она снова поцеловала Дениса – теперь в другую щеку, и покачивая стройными бедрами направилась на выход. Все присутствующие провожали Полину глазами, пока за ней не закрылась дверь. И если женские взгляды могли прожечь лишнюю дырку в ее очаровательной попке, то мужские компенсировали эту агрессию лаской, так что результирующее воздействие было, практически, нулевым. А не исключено даже, что и положительным, потому что мужских взглядов было пять, а женских только три. Но, здесь следует учитывать еще и интенсивность, так что дать точную количественную оценку не представлялось возможным. “И что это за цирк был, с конями? – старший помощник был в легком недоумении. – Чего она целоваться-то полезла? Нет, я не против. Было приятно. Но, с чего бы?” “Это аванс, – авторитетно заметил внутренний голос. – Ты же собираешься с ней встретиться? – задал он риторический вопрос, ответ на который знал. – Собираешься. Вот она и намекнула, какое небесное наслаждение тебя ожидает!” “Думаешь?” “Уверен!” Эти размышления были прерваны появлением Нины и еще двух официанток, притащивших огромное – казавшееся неподъемным, количество тарелок, бутылок, тарелочек, соусников, кувшинов и прочей посуды, наполненной самой разнообразной снедью – вкусовые предпочтения компании сильно различались и никакого единообразия в заказанной еде не наблюдалось. С удивление Денис обнаружил, что Миша заказал себе купаты на гриле. – Так ты же, вроде... – начал старший помощник, но младший Семилапый понял его с полуслова. Он смущенно улыбнулся: – Только дома, для мамы, а так-то мы с отцом мясо любим. Днем отъедаемся, а дома ни-ни, все только вегетарианское. ... высокие... высокие отношения!.. – Все мужчины обманщики! – обожгла гневным взглядом Дениса, а заодно и Мишу Марина. К этому обвинению депутатский сын и старший помощник отнеслись по-разному. Младший Семилапый принялся горячо уверять ее в обратном, в стиле Слепакова: “Все мужчины изменяют своим женам! А я не такой, я не такой, я не такой!”, а Денис молча приступил к трапезе, мысленно пожав плечами – когда это он успел обмануть бедную девушку? Он твердо знал, что не успел, так что нечего возводить на него напраслину! У него реальных грехов выше крыши, не хватало еще вешать на него вымышленные! Это уже будет перебор! Не обнаружив никакой реакции со стороны старшего помощника на свой демарш, Марина, в отместку, принялась напропалую кокетничать с Мишей и Юрой, полагая, что тем самым заставит испытывать Дениса нестерпимые муки ревности, благо определенный опыт в таких манипуляциях у нее имелся. Старший помощник, как мы знаем не был злым человеком и даже вовсе наоборот – был добрым, и с удовольствием подыграл бы девушке, изобразив лицом что-либо этакое... – в мавританском стиле, но он сильно хотел есть, да и лениво было, поэтому он сохранял на лице нейтральное, можно сказать – отстраненное выражение, которое, при желании, можно было трактовать и так, и этак – кому, как больше нравится. В оживленной беседе, царившей за столом, Денис участия не принимал, отделываясь односложными ответами – он размышлял, как интенсифицировать процесс исцеления поврежденных надтелесных оболочек, ответа не находил и настроение его из-за этого портилось. А в это время оппоненты, а если называть вещи своими именами – соперники – Миша с Юрой, разливались соловьями. Миша в данный момент рассказывал о своей учебе на международной журналистике в МГИМО. Этим он убивал нескольких зайцев стразу. Во-первых – блистал эрудицией, сыпя именами, фактами, слухами, историческими анекдотами и прочей дребеденью. Во-вторых – учеба в данном вузе и на данном факультете однозначно свидетельствовала о высоком социальном и финансовом статусе студента, что несомненно должно было импонировать девушкам. Нет, там учился и небольшой процент нормальных ребят, пробившихся в МГИМО через “Умниц и умников”, но их было очень мало и они по ночным клубам не болтались и деньгами не сорили. И наконец, в-третьих – попасть на такую специальность можно было только имея большую мохнатую лапу, что сулило в будущем блестящие карьерные перспективы – собственный корреспондент в какой-нибудь из стран Евросоюза, или Штатах. Так что судите сами, какое воздействие эта информация оказывала на незрелые девичьи умы. Вернее, как незрелые? Незрелые-то они – незрелые, но где надо очень даже зрелые – быстро прикидывают что, где и почем. Так что шансы Миши в противостоянии с Юрой стремительно росли. “Поможем проигрывающим, – ухмыльнулся про себя старший помощник. – Уравняем шансы!” “Правильно! – горячо поддержал его внутренний голос, – а то бедный Йорик... тьфу ты! – Юрик совсем загрустил. Поможем бедолаге. Обосрем мажора!” “Ну, зачем же так грубо, – поморщился Денис. – Просто, немножко собьем спесь”. “Давай-давай! – азартно подначивал голос. – Не тяни!” – Миша, – вклинился в поток слегка закамуфлированного самовосхваления старший помощник. – Я одного не пойму... – Да? – сразу же среагировал Михаил. Игнорировать человека, оставляющего за собой полутораметровые воронки в бетоне, депутатский сын позволить себе не мог, как бы ни хотелось ему продолжать процесс убалтывания Марины, глаза которой уже восхищенно сияли, даря будущему журналисту международнику надежду на скорое получение заветного приза. Да и какая девушка останется равнодушной, когда в ее честь устраивают такой рыцарский турнир? – Никакая! Кстати говоря, она решила, что вступление Дениса в разговор вызвано муками ревности, ею инициированными и осталась премного довольна этим обстоятельством, ибо нефиг! Не надо позволять себя целовать всяким посторонним лахудрам! Пусть теперь помучается! Это еще раз свидетельствует, к каким ошибочным выводам можно прийти, неправильно интерпретируя наблюдаемые факты. – Миша, – повторил Денис. – Поправь меня пожалуйста, если я ошибаюсь. Но я всегда полагал, что есть профессии, которым надо учиться, например – врач, – старший помощник кивнул на Марину, – а есть, которым учиться не надо, например: страховой агент, офис-менеджер, тренер по сетевым продажам, – глумливо ухмыльнулся Денис и продолжил со смешком: – или журналист. – Миша открыл было рот, чтобы возразить, но перебить экзорциста, как он мысленно окрестил Дениса, не решился, и старший помощник продолжил свой спич: – Если ты туп, как дерево, то учи тебя не учи – ничего не накропаешь, а если айкью чуть выше табуретки – что-нибудь, да напишешь. Или не так? – Младший Семилапый хотел было возразить, но поймав острый взгляд старшего помощника, который обещал определенные кары, в случае вранья, нехотя признал: – Ну-у... в принципе... так. – В-о-о-о-т! – удовлетворенно констатировал Денис. – То есть ваш факультет, да и вообще вся шарашка, это место скопления богатеньких мажоров и мажориц, типа клуба, где они тусуются, подыскивают подходящие партии и просто хорошо проводят время. – Ну, не совсем так, – не согласился Михаил. – А сессии? Напрягаться приходиться. – Бедненький, – издевательски посочувствовал ему старший помощник. На этом он счел свою миссию выполненной – пафос был сбит, Юра оживал на глазах, так что можно было возвращаться к трапезе, тем более, что Нина принесла очередной шашлык. – Смотри, не лопни! – мстительно заметила Марина, уловившая, что муками ревности Денис не очень-то и мучается. – Дорогая, – ухмыльнулся старший помощник. – Ты же знаешь, что я много ем. Это замечание заставило и Мишу и Юру нахмуриться – пока они мерялись письками между собой, на горизонте образовался еще один соперник, которого они совершенно упустили из виду! И действительно, все время, пока продолжалось застолье, Денис никаких прав на Марину не предъявлял, держался индифферентно, а тут на тебе – и “дорогая”, и “ты же знаешь, что я много ем”. А откуда, интересно знать, она знает
Значит, между ними отношения! Новая информация обескураживала, но сдаваться молодые люди, а в особенности Юра, не собирались. Ну что тут можно сказать? Про “поэта” сказать можно было только то, что незнание опасности рождает героев А вот Миша, хотя и принял решение из борьбы пока не выключаться, но в свете вновь открывшихся обстоятельств, был готов в любой момент врубить задний ход – ссориться с Денисом в его планы не входило. И это не было трусостью, это было мудростью. Марина тоже была недовольна фамильярностью Дениса. Она, как любая нормальная самочка, купалась в лучах сексуальной энергии, излучаемой двумя юными самцами, жаждущими обладать ее нежным телом и готовыми биться за него рогами, как олени, и лбами, как бараны, и вот на тебе – пришел лесник и выгнал всех из леса. Как себя вести в этой ситуации она не знала. Дать нахалу резкую отповедь, чтобы сохранить к себе интерес со стороны “излучателей”? – так можно по-настоящему поссориться с Денисом, чего она никак не желала. Заставить поревновать – ради бога, но без перегибов, а то действительно приревнует, да и пошлет подальше – мало ли что у этого “биоробота” на уме. Прекратить флиртовать с Мишей и Юрой и лишиться энергии? Тоже нежелательно. Марина была в том нежном возрасте, когда внимание поклонников, и чем больше, тем лучше, необходимо девушке, как воздух. Оно волнует кровь, заставляет чаще биться сердце и чувствовать себя живой! А от Дениса ничего такого не дождешься – холоден, как рыба! Разве что запах умопомрачительный, а так – ничего особенного. Вспомнив про запах, она придвинулась к старшему помощнику, втянула воздух, почувствовала запах и ощутила зарождающееся возбуждение. Следствием этих разнообразных мотивов стало то, что Марина не знала, как поступить, поэтому она скромно потупила глазки и промолчала. А Юра поступил мудро, он решил разбираться с проблемами по мере поступления. В данную минуту наступил удобный момент для контратаки – новый противник – Денис, оказался временным союзником, он сумел притормозить набравшего ход Мишу. Этим следовало воспользоваться, а как бороться с самим Денисом решим потом, когда до него дойдет очередь. И он взахлеб стал рассказывать про ролевые игры толкиенистов, в которых принимал самое живое участи в качестве эльфийского стрелка, да про пейнтбольные сражения. Этим Юра демонстрировал несомненные боевые качества, которые должны были импонировать любой представительнице прекрасного пола. И глазки Марины снова заблестели. “Поэт” торжествовал! Но, триумф его длился недолго. Как плохой боксер, Юра открылся – стал рассказывать, с каким аппетитом поглощается после сражений любая еда, прихваченная из дома участниками – от луковиц и морковок до буженины. И тут же пропустил встречный удар от младшего Семилапого. С византийским коварством, то ли природным, то ли почерпнутым в стенах альма-матер – как ни крути, а институт международных отношений – значит пропитан духом дипломатии, сиречь – коварства, Миша мимоходом, ненавязчиво обронил: – А я, недавно, у отца в буфете настоящие вареники с вишней попробовал. Пальчики оближешь! – Это где твой отец работает? – заинтересовалась Марина. Миша сделала паузу, невербально давая понять, что ему не хотелось бы об этом говорить, но так как это будет невежливо, то он вынужден ответить, как бы ни хотелось ему промолчать: – В думе. – Депутатом? – улыбнулась Вика, давая понять, что шутит. – Да, – виновато кивнул Миша. Лицом он изобразил, что мол – так получилось, и что сын за отца не отвечает. На женскую часть аудитории (для мужской это не было секретом) это признание произвело эффект разорвавшейся бомбы. Примерно, как если бы на пирушке в каком-нибудь захудалом приграничном баронстве, один из присутствующих объявил, что он принц крови. А здесь так... – проездом из Жмеринки в Париж. И снова бедный Йорик был отброшен на исходные позиции... – да что там исходные! – вражеская конница ударила в неприкрытый фланг его наступающей армии, заставив ее теряя знамена, штаны и барабаны бежать с поля боя. Ни о каком организованном отступлении и речи не было – разгром! Восхищенные взоры всех трех девушек скрестились на Михаиле. А тот – ну чистый иезуит! сумел сохранить на лице постное выражение, даже глазки победно не блеснули! Старшего помощника весь этот конный жонгляж веселил до чрезвычайности, но он тоже, по примеру депутатского сынка, сохранял на лице невозмутимое выражение. И тут Юра решил идти ва-банк и выбросил на стол свои последние козыри. Для лучшего понимания дальнейших событий, нужно описать диспозицию сложившуюся за столом. Итак, по правую руку от старшего помощника сидела Марина, по левую – Вика, а рядом с ней – Вера. И соответственно, напротив старшего помощника расположилась вся мужская часть компании. – Пойдем потанцуем! – призывно улыбнулся Марине “поэт”, поднимаясь из-за стола. “Ну, вот это уж фиг! – решил Денис. – Это уже перебор. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует!” – Марина танцует только со мной, – улыбнулся старший помощник разгорячившемуся юноше. – Уверен!? – в глазах Юрия загорелись нехорошие огоньки и он с вызовом уставился на Дениса, собираясь отстаивать свои гормональные права любыми средствами, начиная с банального мордобоя и заканчивая применением ядерного оружия. Так же угрюмо уперлись взглядами в старшего помощника два дружка “поэта” – “спортсмен” и “умник” – они поддерживали позицию своего товарища в области свободы съема целиком и полностью, голосуя за нее обеими руками и ногами, а так же прочими, жизненно важными частями тела, а вот Миша, как человек мудрый, предусмотрительно взгляд отвел. – Абсолютно уверен, – ухмыльнулся Денис. Юра в ответ открыл уже было рот, чтобы послать дерзкому сопернику картель, два его друга смотрели на старшего помощника с не меньшим вызовом, но тут Денису все это надоело. Переводить точку сборки в положение “Смерть” он не стал – много чести будет для этих молокососов, а просто в его взгляде появилось немножечко Тьмы. И этого хватило – рот пылкого юноши закрылся, так и не произнеся того, что планировал сказать его владелец, и все трое отвели взгляды. “Пиздец, сказал отец и дети положили ложки!” – озвучил свое виденье ситуации внутренний голос, а старший помощник лишь одобрительно хмыкнул. – А мое мнение тебя не интересует? – капризно дернув плечиком, повернулась к Денису Марина. – Нет. В тот момент, когда девушка взглянула на него, старший помощник еще не успел полностью вернуть точку сборки в исходное положение, и часть “заряда” досталась Марине, после чего она как-то резко поскучнела, притихла, перестала бросать озорные взгляды на парней и вообще – как-то скукожилась, как воробей, намокший под дождем. Молодые люди, попавшие под раздачу, тоже попритихли, унял Денис их юношеский задор, а глядя на них сникли и Вера с Викой. Старший помощник мысленно сплюнул, потому что непонятно было, что хуже – брачные танцы с бубнами, которые были до этого, или же мертвящая тишина, установившаяся за столом. Досадно стало Денису. Очень досадно. И вся эта досада была направлена на себя. Вместо того, чтобы заниматься делом – проверять потенциальные места силы, или, на худой конец – подыскивать их, собирая информацию где только возможно, он принимает участие в какой-то дурацкой молодежной тусовке – это, если политкорректно, а если называть вещи своими именами – в брачных играх бабуинов. Вместо того, чтобы встретиться с депутатскими сыном около дома, забрать деньги и продолжить работу, он, за каким-то хреном, устроил эту дурацкую вечеринку и теряет драгоценное время. От злости на себя, Денис даже скрипнул зубами! Кроме злости и раздражения старший помощник испытывал... как бы это сказать? – стыд – чересчур сильно, но, стыд – не стыд, а было ему неудобно. Он себя чувствовал себя, как взрослый, который рявкнул на расшалившихся малышей, а они теперь со страхом на него поглядывали. Приятного было мало. “Сейчас доем шашлык, – раздраженно подумал старший помощник, – и домой. Надоело! А эта коза пусть остается и делает что хочет. Хочет – флиртует, хочет – трахается. Хоть с одним, хоть с другим, хоть с обоими вместе!” “Да ты, никак, ревнуешь!” – усмехнулся внутренний голос. “Нет. Просто, если ты пришла куда-то с мужчиной, то не надо флиртовать со всеми подряд. Мне так кажется”. “А как же нежный возраст? – глумливо продолжил голос. – Желание купаться в мужском внимании и обожании. В крови кипит гормональный огонь! Надо понять и простить!” – голосом Бородача закончил голос. “Надоело. Раздражает!” “Да ладно тебе, – хмыкнул голос. – Признайся, что банально ревнуешь!” “Может быть и так, – не стал дальше спорить Денис. – Мужик – он по натуре собственник, так что может быть ты и прав – против природы не попрешь, но я больше в этих играх не участвую. Хватит, блин!” Старший помощник достал телефон: – Ниночка! Еще шесть антрекотов, хорошенько прожаренных, – при этих словах Дениса все присутствующие удивленно на него уставились – неужели ему было мало трех шашлыков, читалось во всех взорах! – Возьму с собой, – внес он ясность в этот вопрос, – заверни во что-нибудь. – И еще хлеб ваш фирменный положи, тоже возьму с собой. – Старший помощник замолчал и стал слушать, что ему отвечают. – Слоеные с мясом? – спросил он после небольшой паузы и продолжил: – Давай и побольше. У меня не залежатся... Хорошо. И еще – посчитай меня и девушек. – Он улыбнулся: – Я бы с удовольствием, но завтра рано вставать. Дела. Закончив разговор, старший помощник оглядел притихшую компанию и внезапно осознал, что собравшиеся за столом люди его тяготят. Ничего удивительного – так всегда бывает, когда тебя кто-то обидит, или ты кого-то обидишь, в присутствии других людей. Вот и не хотел он никого видеть из этой компании – ни юношей, ни девушек, включая Марину. Что касается девушек, то он не только не хотел их видеть, а вообще не хотел, что само по себе было весьма странно. Для Дениса это было мягко говоря не совсем типично, а если называть вещи своими именами – совсем нетипично, потому что был он изрядным бабником. А вот не хотел, и все! “Слушай, – забеспокоился внутренний голос, а ты, часом, не мизантроп?” “Питекантроп, блин! – огрызнулся старший помощник. – А кто это, вааще?” “Погугли!” – посоветовал паршивец. “Да пошел ты, – отмахнулся Денис. – Мне не надо”. – Где покойник? – с самым серьезным видом осведомился он у Михаила. – К-какой п-покойник? – отозвался младший Семилапый слегка заикаясь. Чем было вызвано это затруднение, сказать было трудно – то ли неожиданностью вопроса старшего помощника, то ли личностью вопрошающего. – Так что, здесь нет покойника? – округлил глаза Денис. Ответом ему послужили так же округлившиеся глаза всех присутствующих, совершенно ошалевших от приколов старшего помощника. – Так какого хрена вы сидите, как на похоронах? Идите, танцуйте, веселитесь! Наслаждайтесь жизнью! Марина, тебе это тоже касается, – повернулся к девушке Денис. – Я, разумеется шутил, насчет танцев только со мной. Я вообще не танцую! Так что – все в сад. Вы там будете танцевать. Спорить и пререкаться никто не стал – в организованном порядке все покинули помещение и старший помощник почувствовал облегчение. Денис сделал маленький глоток коньяка – большой был нельзя, потому что скоро за руль, и стал думать думу. Размышления были невеселые. Человек – животное общественное, ему нужно общение, а с этим намечались проблемы. Денису было совершенно неинтересно то, что занимает других людей, да и своими проблемами ему поделиться было не с кем, так что получалось типичное одиночество в толпе. Старший помощник и все остальные существовали в параллельных, непересекающихся мирах, что было не айс. Конечно, можно было найти утешение в бабах, но и с этим, как показал домашний анализ, не все было гладко. Денис с ностальгией вспомнил Шэфа – как выяснялось, его психологическая зависимость от любимого руководителя была гораздо глубже, чем представлялось на первый взгляд. Но, одиночество – черт-то с ним, в мире сотни миллионов одиноких людей и ничего – живут, как-то, не умирают. Главная проблема была в другом – пока получалось, что восстановление поврежденных оболочек было связано со смертельным риском, что было несколько хуже, чем проблема одиночества. Одиночество смертью не грозило. За всеми этими думами время летело незаметно, и возвращение разгоряченной, развеселившейся компании молодых людей и девушек стало для старшего помощника сюрпризом, ему показалось, что они вернулись едва ушли, однако это было не так – судя по жару, исходившему от их молодых тел, наплясались они вдоволь. Чуть позже, практически одновременно с ними появилась и Нина с тремя пакетами. – Мясо, – сказала она, протягивая Денису первый пакет, – пирожки, – пояснила она, вручая второй, а то, что в третьем хлеб в пояснениях уже не нуждалось. – За меня и девушек, – старший помощник протянул официантке свою карту. – А мне тоже пирожков с собой, – распорядился Миша, уловивший дивный аромат, исходящий от бумажного пакета с шедеврами местных кулинаров. – Я узнаю, но по-моему, больше нет. – Так пусть напекут! – депутатский сынок был непреклонен. – Я передам шеф-повару, – дежурно улыбнулась официантка. Вернулась Нина через несколько минут, во время которых за столом стоял веселый галдеж, что чрезвычайно обрадовало Дениса – похоже было на то, что его выходка была благополучно забыта. Единственное, что шло вразрез с этим предположением, были косые взгляды, регулярно бросаемые на него Мариной, но старший помощник решил внимания на них не обращать, а она, к счастью, с разговорами не лезла. Вернув Денису его карту, официантка повернулась к Мише: – К сожалению, – виновато улыбнулась Нина, – пирожков больше нет. – А напечь? – грозно нахмурил брови сын депутата. – Леван Ираклиевич сказал, что если у вас платиновая карта, то напекут, а если нет... – девушка сокрушенно развела руками, показывая высокую, можно даже сказать – высочайшую степень своего огорчения. – Платиновую? – поразился младший Семилапый. – Таких же нет! – У Дениса платиновая, – пожала плечами официантка. – Правда!? – повернулся депутатский сын к старшему помощнику. Опровергать его сомнения и удовлетворять любопытство Денису было не с руки и он вопрос проигнорировал. Это конечно же было невежливо, но старшему помощнику так осточертел весь этот “пикник”, что терять время на ненужные ему разговоры он не собирался. – Я уезжаю. Кого-нибудь подвезти? – задал он вопрос и быстренько, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не успел ответить, продолжил: – Ну, на нэт и суда нэт. Мальчики, девочки, не обижайте друг друга, живите дружно! – и с этими словами, широко улыбнувшись, словно кандидат на предвыборном собрании, поднялся из-за стола. “Дадим миру шанс!” – подумал Денис усаживаясь в паджерик. “В смысле?” – не понял голос. “Захомутать депутатского сынка”. “Это вряд ли... – засомневался голос. – В МГИМО красивых баб хватает, да и вообще, не дадут предки выбирать не из “высшего” – внутренний голос презрительно ухмыльнулся, – общества”. Старший помощник мысленно пожал плечами: “Мое дело – предоставить шанс, а там, хоть трава не расти!”
Добравшись до дома, и уже укладываясь в постель, осознал старший помощник, что остался без оружия. Как показала практика, “Черные когти” против земной нечисти не были особо действенны, а истинного серебра, да и “тельника”, чтобы сделать себе что-то навроде “волшебного топора” у Дениса не было. Электрошокеры, конечно, были достаточно эффективны – никто не спорит, но они были чем-то вроде авиации – вбомбить противника в каменный век можно, а победить – нет. Для окончательной победы нужна матушка пехота, которая придет и оформит акт о безоговорочной капитуляции. А вот пехоты как раз таки и не было, да и авиации тоже – все “Тазеры” были уничтожены в подвале депутатского особняка. Так что остался старший помощник голый и босый. С плохим настроением лег он в постель – и оружия нет, и вечер проведенный в “Черепахе” хорошего настроения не добавил, с тем и заснул. Спал Денис плохо. Всю ночь ему снилась какая-то мутная хренотень, которую он не запомнил, а уже под утро приснился кошмар, который и заставил проснуться. Снилась старшему помощнику все та же колдовская круглая полянка в окрестностях Паранга, на которую его заманивал, и чуть было не заманил, псевдо-Шэф, только теперь стоял Денис возле нее и не мог пошевелиться, а с чертовой полянки тянулся в его сторону белесый рукав тумана, становясь по мере приближения все более плотным и превращаясь в белую руку с шевелящимися по-змеиному пальцами. От ужаса волосы на голове старшего помощника встали дыбом и это было единственное движение, которое он смог осуществить, да и то непроизвольно, ничего больше для своей защиты ему предпринять не удалось – паралич разбил старшего помощника. А ужасная белая рука медленно, но неотвратимо приближалась. Из белых пальцев показались страшные черные когти, до горла Дениса оставались считанные сантиметры, когда что-то вырвало старшего помощника из черного омута кошмара. А вывело Дениса из столбняка и заставило проснуться жжение в груди, источником которого оказался медальон оборотня Тара Гливара, доставшийся старшему помощнику, как трофей после разгрома посольства Высокого Престола в Бакаре. Удивительным образом, волчья голова, выбитая на медальоне, вместо того, чтобы мстить убийце своего предыдущего владельца, помогала старшему помощнику. Вот и на сей раз она вырвала Дениса из когтистых и липких лап кошмара, а заодно помогла решить проблему, озаботившую старшего помощника перед сном. Как только Денис окончательно пришел в себя, ему стала понятна символика кошмара из сна. Белая рука – отголосок того всамделишного кошмара, который творился в подвале загородной усадьбы Семилапых, а медальон – подсказка от неизвестного доброжелателя, где найти оружие против земных монстров. А чего, спрашивается, его искать, когда оно висит на шее? Так что можно сказать, что восстал ото сна старший помощник в гораздо более лучшем расположении духа, чем отходил ко сну. Как часто бывает, подтвердилась пословица: утро вечера мудренее. Закончив утреннюю тренировку, позавтракав и приведя себя в порядок, Денис стал собираться в дорогу. Всех сборов было немного – сварить три литра крепкого кофе и перелить в термос, все остальное: мясо, хлеб и пирожки, в наличии уже имелись. Так-то старший помощник собирался столоваться в общепите, а запас еды был нужен, как НЗ – мало ли, как обернутся ночные бдения, не исключался вариант потери энергии, как после разборки с “чертовым колесом”, а Марины, или еще какого источника вкусной и здоровой пищи поблизости не окажется. И что тогда делать – лапу сосать? Денис бы не побрезговал и таким вариантом, если прижмет, только были у него сомнения, что поможет – чай не медведь. Целью предстоящего путешествия была заброшенная церковь в дремучем лесу. Объект этот был интересен старшему помощнику не сам по себе – мало ли у нас заброшенных церквей в лесах различной степени дремучести? У нас, если покопаться, чего только заброшенного можно не найти. Ангар с крышей, обвалившейся на заброшенный “Буран”, можно найти; восемь миллиардов деревянных, завалявшихся у борца с коррупцией, можно найти; ура-патриотов с британскими, американскими и израильскими паспортами, затерявшимися в их карманах, можно найти, а вы говорите церковь... Заброшенный храм был интересен Денису тем, что на Брюсовой карте в этом месте (ориентировочно) была отмечена “могила шамана”. И вот такое соседство уже не могло не заинтересовать старшего помощника. Вероятность обнаружения места силы было достаточно высока. Путь был неблизкий, да и пробки и пробочки время от времени случались, а кроме того пришлось завернуть в оружейный магазин и прикупить обычный электрошокер, чтобы хоть какой был, так что на часах было почти пять, когда съехав с трассы, Денис оказался в последнем перед целью более-менее крупном населенном пункте со странным названием Зеленый Мыс. Старший помощник планировал здесь пообедать, или поужинать – название трапезы зависело от того, когда он в Зеленом Мысе окажется. В настоящий момент получалась полная неопределенность – это мог быть, как поздний обед, так и ранний ужин. В своих затруднениях с определением предстоящего действа Денис был не одинок, ранее с такими же столкнулся товарищ Бендер: “Кстати, в Берлине есть странный обычай, там едят так поздно, что нельзя понять, что это – ранний ужин или поздний обед?”. Планируя свой вояж, старший помощник нашел в Интернете упоминание лишь об одной точке общепита, расположенной в поселке. Это было кафе с сакраментальным названием “Зеленый Мыс”. Может быть были и еще, но упоминаний в Сети они не удостоились. Располагалось сие заведение на центральной площади этого населенного пункта. Название площади Денис узнать не удосужился – все равно промахнуться было сложно – единственная сквозная дорога через поселок, которая и вела к цели путешествия, проходила через площадь. Ожидаемо не заблудившись, старший помощник подрулил к “Зеленому Мысу” и припарковался рядом с кафе. Ни малейших трудностей это не составило, потому что никаких машин рядом не было. Можно было парковаться хоть вдоль, хоть поперек, хоть елочкой – как душа пожелает. “Всегда бы так!..” – мечтательно подумал Денис. “Да уж...” – согласился внутренний голос. Кафе, как и ожидалось, было небольшим – на пять столиков, народа не было вообще, но официантка – дебелая тетка неопределенного немолодого возраста, подрулила не сразу, пришлось подождать несколько минут, прежде чем она, переваливаясь, как утка, подошла и положила перед старшим помощником замызганное меню. Все это Денису сразу не понравилось, интуиция прозрачно намекнула, что неплохо было бы послать это заведение куда подальше (и лучше, если раз и навсегда) и продолжить путь, а то еще отравят чем-нибудь, но есть уже хотелось по-взрослому, другие точки общественного питания поблизости запаришься искать, а тратить НЗ из жаренного мяса и пирожков было нежелательно – вся ночь впереди и неизвестно, что там ждет старшего помощника. Может аппетит будет похлеще, чем после депутатской мызы. Поэтому, придушив сомнения железной рукой, и не притрагиваясь к меню, застывшего жира на котором хватило бы, чтобы поджарить яичницу из двенадцати яиц, старший помощник вежливо улыбнулся и обратился к тетке с такими словами: – Будьте добры какой-нибудь суп, или щи, или борщ на первое, хорошенько прожаренную свинину с картошкой на второе, и компот там, или кисель на третье. Главное, чтобы все было свежее и вкусное, – еще шире улыбнулся Денис, включая все свое обаяние. “Происшедшее нарастание улыбок и чувств напоминало рукопись композитора Франца Листа, где на первой странице указано играть “быстро”, на второй – “очень быстро”, на третьей – “гораздо быстрее”, на четвертой – “быстро как только возможно” и все-таки на пятой – “еще быстрее””. Тетка в ответ хрюкнула что-то нечленораздельное, забрала меню и с недовольным видом, переваливаясь, удалилась в сторону кухни. “Да-а... грустно подумал старший помощник. – Не ценят здесь клиента, манкируют... На стол им что ли насрать?” “Не поймут-с ваше высокоблагородие-с! Азия-с!” – ухмыльнулся внутренний голос. Когда через пять минут официантка принесла суп... точнее говоря – какое-то непонятное варево, Денису стало ясно, что все его попытки наладить конструктивный диалог пропали втуне. Суп не только мерзко выглядел, но еще и противно подванивал – похоже было на то, что степень свежести данной похлебки была гораздо выше второй. Ситуация плавно приблизилась к точке бифуркации – необходимо было выбирать дальнейшую линию поведения. Или сваливать из заведения на хрен, или же, попытаться получить желаемое, обратясь к персоналу на понятном ему языке. Старший помощник решил не связываться – ну на фиг, здоровье дороже, и физическое и душевное – пусть сами жрут свой змеиный супчик. Он встал из-за стола, с милой улыбкой поблагодарил за угощение: – Спасибо. Кушайте сами, – и хотел направиться на выход, но не тут-то было! – А заплатить
– взвизгнула тетка. – Продукты трачены, повара трудились, електраэнерхия, опять же!!! Плати, сучонок московский!! И тут Денис взбесился. – Ну ты! Ведьма! – сдвигая точку сборки, обратил горящий взор на тетку старший помощник: – А ну-ка хлебни сама этого дерьма! “Да! Да! – горячо поддержал Дениса внутренний голос. – Небось решили помои не выливать, а скормить заезжему лоху! Дави гниду!” “Не волнуйся. Разберемся!” – заверил его старший помощник. Официантка, раз