— Идите сюда,— позвала Гала. Я послушался и сел на диван рядом с ней. Должен соз¬ наться, что ей не пришлось повторять дважды. — Эти фотографии двух-, трехлетней давности,— начала она.— В то время я работала для Дома моделей в Сан-Франциско. Но начать мне придется издалека, иначе вы не поймете. Если бы не моя жизнь в прошлом, сегодня я не оказалась бы в таком положении. У меня не было ни братьев, ни сестер. Только я, моя маленькая тихая мама и старик-отец, который пил, как бочка, и шел по жизни, как бульдозер. Я ненавидела и презирала его. Я родилась недалеко от Боулдер-Сити. Отец в то время работал на строительстве на озере Мед, а мама держала что-то вроде столовой. Тяжелые роды подорвали ее здоровье. Ее существование сводилось к бесконечным ссорам и спорам по всякому поводу и без повода, отец орал и ругался как негр, бил посуду и ломал мебель. Когда он ушел в армию, стало легче, но после возвращения — хуже прежнего. Бедная мамочка принимала его таким, как он есть, и оправдывала, как могла. Удивительно: как это он не убил ее, так он над ней измывался. Она всегда была болезненной и покор¬ ной. Мне тоже доставалось, особенно стало плохо, когда я подросла и мы переехали в Лас Вегас, там отец работал на стройке, монтировал леса. Я видел, что ей хотелось рассказать мне всю свою жизнь, и понимал, что придется выслушать, чтобы подойти к последним событиям. Я откинулся на подушки и не пре¬ рывал ее. Она только начала. — Первый настоящий скандал разразился, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Однажды в кино я встретила школьного приятеля, он пригласил меня в кафе, и я пришла домой поздно. Старик избил меня ремнем. Он запер дверь спальни изнутри, а мама кричала снаружи и не могла войти. Отец был пьян в стельку и, думаю, не отдавал себе отчета в том, что делает. Он меня жутко отделал. Он 46
разорвал на мне платье и обвинил в том, что я гуляю с мальчишками. Беда в том, что я и тогда уже сформировалась как девушка. Люди давали мне восемнадцать-девятнадцать. Некоторые девочки ведь развиваются раньше. Как и все, я купила помаду и пробовала краситься. Однажды вечером отец застал меня за этим занятием и снова избил. В этот раз он разорвал в клочки мое платье и поранил меня пряж¬ кой. Он внушал, что я не должна показывать свое тело мужчинам. Я плакала на кровати, а за дверью мама умо¬ ляла его прекратить. Он отвечал ей ругательствами, от которых и матросу пришлось бы лихо. В тот вечер, отделав меня, он спустился вниз и снова напился. Мне было так больно, и я была так зла, что хотела вызвать полицию, но мама воспротивилась. Может быть, она боялась, что потом старик с ней расправится. Однако до него, видимо, дошло, что он переусердствовал, и несколько недель было поспокойнее. Потом все началось сначала. При таком положении вещей мне и в голову не могло прийти пригласить кого-то в дом. У нас не было друзей; он вечно оставлял нас без гроша, так что мы постоянно бед¬ ствовали. Как-то летом мама решила, что я уже большая и меня надо приодеть. На свои сбережения она купила пер¬ вое в моей жизни приличное платье: дешевое ситцевое платьице, но, надев его, я почувствовала себя принцессой. Отец был на работе, и я решила пойти прогуляться в город, посмотреть витрины, словно бы иду за покупками. Ну так вот, возвращаясь домой, я прошла мимо отеля Кабана. На траве вокруг бассейна пестрели яркие тенты, под которыми сидел народ, молодежь плескалась в воде. Газон был низко подстрижен и от него исходил чудесный запах: словно зеленый ковер раскинулся до самого белого здания гостиницы с яркими жалюзи, построенной в коло¬ ниальном стиле. Люди беззаботно наслаждались жизнью. И я вдруг поняла, что жизнь — это не жалкое существова¬ ние, которое мы вели в бедности среди оборванных обоев. 47
Это не консервы, которые мы ели, и не ругательства, кото¬ рые я слушала ежедневно. К горлу у меня подкатил комок, мне нечем было дышать. Я стояла и смотрела как заворо¬ женная. Минут через десять я заметила, что рядом со мной остановился молодой человек лет двадцати пяти. Его взгляд смущал и вместе с тем забавлял меня. До этого единственный мужчина, который смотрел на меня, держал при этом ремень. Он заговорил, и я разом вспомнила все предупреждения отца. Одно то, что я стою здесь, в новом синем платье, привлекло ко мне внимание юноши: я чув¬ ствовала себя превосходно. Я поняла, что обладаю богат¬ ством, не имеющим ничего общего ни с деньгами, ни с общественным положением, ни с воспитанием. Я поняла, что обладаю богатством от рождения, и с его помощью могу избавиться от нищеты. Мне казалось, что я начинаю новую жизнь. Я и сейчас не знаю, что это был за парень, даже имени его не помню. Но встреча с ним имела для меня решающее значение. Когда он предложил мне выпить что-нибудь в гостинице, я испугалась — меня страшила роскошь. До этого я никогда не выходила за пределы своего окружения, а Кабана в Лас-Вегасе — только для богатых. Он взял меня под руку и повел к Кабане. Может быть, он не понял, что мне так мало лет, а я со своей стороны делала вид, что эти места давно мне знакомы. Он был из очень богатой семьи, ездил на огромной машине, и гос¬ тиничная прислуга обращалась к нему с особым почте¬ нием. Я веселилась в тот день как никогда. Мы посидели во внутреннем дворике, потом он взял для меня напрокат купальник, и мы наслаждались прохладной водой бас¬ сейна, как все богачи, которые проводили там время. Потом он стал приставать ко мне, уж очень мне, наверное, шел этот купальник, так что даже жалко было с ним рас¬ ставаться. Однако мне не хотелось, чтобы молодой человек трогал меня: я пошла с ним только потому, что у меня было желание развлечься. Мне с трудом удалось от него отде¬ 48
латься. Под каким-то предлогом я распрощалась, оставив выдуманный адрес, чтобы он писал мне, и он проводил меня на вокзал: я сказала, что уезжаю. Оттуда я пошла домой пешком. Вы бы видели меня в тот момент: я шла, как по облаку, парни вдоль дороги свистели мне вслед: тогда, в шутку, я стала покачивать бедрами. Я была взбудоражена. Я строила планы, один фантастичнее другого. Свист пар¬ ней убедил меня, что, пользуясь своей привлекатель¬ ностью, я могу чего-то добиться. Я не собиралась ни про¬ давать ни своего тела, ни вступать в связь с мужчиной, который мог бы содержать меня. Меня занимали совсем иные мысли. Я увидела, что нравлюсь, и мечтала ото¬ мстить отцу, опустошив бумажник какого-нибудь муж¬ чины. Природа дала мне для этого все средства. Я не намеревалась идти по стопам моей матери. Подходя к двери дома, я имела уже готовое решение. Я во что бы то ни стало накоплю два-три миллиона долларов. Мне казалось, что единственная стоящая вещь — это бабки. Во что бы то ни стало я должна быда добиться неза¬ висимости. Однако я забыла о времени. Мой отец был уже дома. Продолжая грезить наяву, я вошла в дом. Он встретил меня как всегда с ремнем наготове: в окно он видел, как я шла, качая бедрами. Он не мог догадаться, что это был мой вызов обществу, он думал, что я хочу нравиться парням. Он втащил меня вверх за волосы, но я была уже не та. Я возмутилась: я отбивалась и царапалась. Но он-то ведь был в двадцать раз сильнее. Я лежала голая на кровати, вся в крови. Если бы в тот вечер у меня был пистолет, я бы его пристрелила. Больше он меня не бил: через две недели мама занемогла и вскоре умерла в больнице. Ее уже много лет мучила язва двена¬ дцатиперстной кишки, и она скрывала это от нас, потому что отец презирал больных и их слабость, а я стала бы вол¬ новаться. Как бы там ни было, у мамы произошло прободе¬ ние язвы, и врачам не удалось ее спасти. В день ее похорон отец снова напился. Без нее, своей верной рабыни, ходив¬ 49
шей за ним восемнадцать лет, угождавшей ему, кормившей его, укладывавшей его десятки раз в постель, когда он напивался до беспамятства, стиравшей на него, и штопав¬ шей его белье, и из шкуры вылезавшей, чтобы свести концы с концами — без нее он оказался потерянным. Он чувствовал себя, как марионетка, оставшаяся без нитей. Весь гнев его угас. Никто из женщин не стал бы заботиться о нем, как мама. И он осознал это, но слишком поздно. На следующий день, около часу, люди видели, как он поднимался на леса, на десятый этаж нового здания офиса Лимингтона на Велкин-авеню. Он заведовал стройкой, и никто не обратил на него внимания: все решили, что он хочет что-то проверить. Его нашли на следующее утро на земле с переломанной шеей.— Она горько засмеялась.— При расследовании обстоятельств говорили о том, что он тосковал по маме и решил к ней присоединиться. Я лично думаю, что он был мертвецки пьян.— Она замолчала и тяжело вздохнула. Потом хлопнула меня по руке.— И на этом закончилась эпоха. Надеясь ускорить ее рассказ и подойти вплотную к обстоятельствам убийства Вальдо, я спросил: — А надо ли мне знать все эти старые истории, чтобы понять, что там такое со снимками? А то поздно. — Да, вы должны знать все с самого начала: иначе вы можете не понять, почему все произошло так, а не иначе. А теперь я объясню вам, как я попала на крючок к Вальдо. Я снова налил виски ей и себе. Она посильнее вклю¬ чила отопление: в комнате стало свежо. Часы в прихожей пробили два. 6 Гала говорила, а я слушал. Минуты проходили, и она забывала, что мы познакомились всего несколько часов тому назад: вдавалась в подробности, как если бы мы были старыми друзьями. Наверное, виски и желание выгово¬ риться способствовали нашему сближению,— она считала 50
меня товарищем по несчастью, и ей хотелось поделиться со мной пережитым. Халат постепенно сползал с плеча, она сбросила туфли, а мягкие светлые волосы спутались, и она то и дело нетерпеливо отбрасывала их со лба. Нельзя ска¬ зать, что она напилась, она пила медленно, и мне почуди¬ лось, что от отца-алкоголика она унаследовала иммунитет к спиртному. Быть может, кока-кола также развязала бы ей язык. — Я продала дом,— продолжала она,— и переехала в Сан-Франциско. Я хотела учиться на курсах дикции и готовилась стать манекенщицей. Внешний облик у меня был вполне подходящий, но вот тонкости явно не хватало: двигалась, я как верблюд, да и говорила неважно. Этому я и стала учиться. Курс занял у меня три месяца. К этому времени мне предложили работу у Грейтрикса. Начинала я продавщицей в отделе модных товаров. Директор там был идиот: через две недели он ходил вокруг на цыпочках. Еще полгода ушло у меня на то, чтобы узнать, есть ли у него деньги, а тем временем я посещала уроки дикции и декла¬ мации. Этот самый директор много раз вывозил меня, но потом понял, что за развлечения ему ничего не обломится. Тогда ему пришло в голову снять для меня квартиру на Готам Арме. Я решила, что он богатый. Я позволила ему заплатить за полгода вперед, после этого сменила замок и не пустила его. Мой директор страшно рассердился и разо¬ шелся сверх всякой меры, тогда я пригрозила сообщить его жене. Он и не подозревал, что я знаю, что он женат. Есте¬ ственно, он уволил меня, но мне было начхать. Кое-какую работу давали мне курсы — я подрабатывала манекенщи¬ цей — рекламировала купальники и нижнее белье. Клиен- там-мужчинам я улыбалась и давала понять, что не стану особенно упорствовать, и они тут же предлагали мне работу. Я никогда не разочаровывала их до конца, ста¬ раясь внушать, что им просто не хватило немного времени, чтобы завоевать меня. На следующее лето я решила действовать: надо было завоевать несколько премий на конкурсах красоты. 51
В Калифорнии их всегда полным-полно. В тот год я вы¬ играла восемь конкурсов подряд, один за другим. Меня избрали также «Королевой света» в Вестингхаузе. Рядом со мной было множество девушек с точно такими же целями, как у меня. Некоторые не уступали мне в кра¬ соте, и многие готовы были подписать контракт в по¬ стели. Но не я. Я хотела извлечь пользу из своего тела, сохраняя душевное спокойствие. Поэтому меня все время обгоняли. Последний летний конкурс проходил в Лонг-Бич. К тому времени я знала, что почем, познакомилась с жур¬ налистами и агентами. Но среди постоянных лиц в Лонг- Бич я встретила и новое — это был Дэнни Вальдо. Он работал на себя, но готов был на время и подрядиться. Вальдо был такой странный, что не внушал опасений: он ни за кем не ухаживал. Девушки обращались с ним, как с бродячей собакой, тогда как все остальные журналисты и рекламные агенты рыскали, как волки: считалось, что эти красавчики пишут театральную хронику, но главной их добычей становились девушки. Вальдо работал раньше для сан-францисского «Рекорда». К тому времени его уже уво¬ лили из-^за скандальной истории, в которую были заме¬ шаны разные преступные элементы. Но тогда я этого не знала. Он фотографировал девушек и имел собственное агентство, которое поставляло порнографическую продук¬ цию для газет и частных лиц. Когда я познакомилась с Вальдо, он вел себя, как человек, имеющий влиятельные знакомства: он всегда показывался в компании с какой- нибудь знаменитостью. Я никак не могла взять в толк, как такой тип, нечистый душой и телом, может иметь подоб¬ ных друзей. Во время конкурса Вальдо много снимал меня. В по¬ следний день организаторы давали большой праздник. В этот раз я заняла всего лишь пятое место. Думаю, что другие девушки оказались куда сговорчивее. По возвра¬ щении в гостиницу Вальдо представил меня всяким шишкам, в том числе и Лионелю Краду. Вальдо сказал, что 52
он может быть полезен и дал понять что Крад из тех, кто финансирует спектакли и концерты. То есть, богач. Еще Вальдо сказал, что у Крада множество знакомств на киностудиях в Голливуде и, зная мои устремления, пореко¬ мендовал мне быть с ним любезнее. На следующий день во время возвращения в Сан-Фран¬ циско Вальдо ввел меня в компанию Крада. За прошедшую ночь у него созрела мысль стать моим менеджером. Лио¬ нель Крад пригласил меня к себе на Ошен-Бич вместе с друзьями на выходные. Я решила принять приглашение, отменила все дела и предалась развлечениям с Крадом и его компаньонами. Чего там только не было: праздники, бега, балы, обеды в лучших ресторанах и клубах. Два выходных растянулись на две недели, а я все ждала от Крада серьезного предложения. Я надеялась, что он пред¬ ставит меня какой-нибудь студии и поможет войти в мир кино. К концу второй недели Крад раскрыл свои карты: он предложил для меня квартиру в городе и обещал заработок в несколько тысяч долларов в неделю. Вальдо сознательно обманул меня. Крад действительно имел влияние на всем побережье, но отнюдь не в мире кино. Он стоял во главе организации шикарных проституток, вне Нью-Йорка. Вы когда-нибудь слышали о Цезаре Франкони, боль¬ шом магнате бизнеса разврата? — Теперь я начинаю понимать,— сказал я.— Со дня на день над ним должен начаться процесс; его обвиняют в торговле наркотиками и организации проституции. Его арестовали в мае, расследование ведет Комитет по борьбе с развратом. Мисс Форрест кивнула. — Совершенно верно. Да будет вам известно, что Крад — правая рука Франкони. Он руководит сетью про¬ ституток в Сан-Франциско, заменив другого человека Франкони, убитого в драке. Но это еще не все: полиция ведет расследование обстоятельств смерти Элис Мэйо, семья которой владеет большой сетью гостиниц. Есть осно¬ 53
вания предполагать, что Элис убили люди Франкони, когда она пригрозила кое-что рассказать после одной из оргий, которые проходили в Окленде в конце года. Собра¬ лась золотая молодежь. После убийства Элис ФБР начало расследования. Сенатор Мэйо растревожил осиное гнездо и потребовал, чтобы меры были приняты. — Не помню в точности деталей,— прервал я Фор¬ рест.— Они, кажется, утверждали, что девушка была не в своем уме. Помнится, кто-то из семьи просил сенатора, чтобы тот погасил скандал. Элис неоднократно госпитали¬ зировали, ходили слухи, что она нимфоманка, и семья не желает огласки. — Думаю, что кое-что там и было,— проговорила Гала Форрест.— Во всяком случае, расследования начались, и Франкони арестовали, но он утверждает, что никогда не видел девушку и не имел с ней дела. Она не участвовала ни в одном из организованных им празднеств, в том числе и в том, о котором идет речь, и к тому же это отнюдь не было оргией. По его словам, этот небольшой праздник в честь нескольких друзей был невинен, как детский утрен¬ ник. — Представляю себе,— процедил я сквозь зубы.— Ну а вы тут при чем? — Косвенно я тоже имею к этому отношение, потому что на фотографиях рядом со мной великий Крад. Они были сделаны как раз в период нашего совместного веселья на Ошен-Бич. — И Вальдо хранил их у себя целых два года? — Разумеется. Он снимал всех, кого удавалось пой¬ мать в объектив. Его коронным номером были снимки исподтишка, особенно если в кадре оказывался какой- нибудь плейбой в обществе одного из членов компании. В соответствующий момент цены на эти снимки достигали, как вы догадываетесь, астрономических цифр. Этот гряз¬ ный тип здорово наживался. Естественно, он никогда не уничтожал ни одной пленки: со временем она могла под¬ няться в цене. Я знаю, что он держал подробную карто¬ 54
теку, он сам мне говорил об этом. В те времена он был так близок к банде Франкони, что его выгнали из «Ре¬ корда». — Тогда почему вы говорите, что он вас не шантажи¬ ровал? — Потому что это не было настоящим шантажом,— объяснила Гала.— Как только я поняла, что это за пуб¬ лика, я тотчас оставила их и вернулась к своей работе: я и слышать ничего не хотела о каких-то Вальдо или Крадах. Через некоторое время после этих событий мне написал Кент Маркус, устроитель конкурса в Лонг-Бич; он сооб¬ щал, что девушкам, занявшим первые шесть мест, были предложены кинопробы в «Экедеми Пикчэ». К письму при¬ лагался железнодорожный билет до Голливуда и чек на дорожные расходы. Маркус прекрасно понимал, что ни одна из девушек не упустит подобного случая. На это я и надеялась: непосредственное предложение пробы без вся¬ ких там мерзких посредников с липкими руками. Я сня¬ лась, но ответа сразу не последовало. Оставалось только ждать; я жила пока в Голливуде, чтобы быть под рукой, и в то же время работала манекенщицей для хороших Домов моделей. Потом некий Билл Оренс, известный открыватель талантов в «Экедеми Пикчэ», просмотрел мою пробу и ему пришло в голову, что я подхожу на главную роль в фильме «Огненная женщина», который «Экедеми» собиралась сни¬ мать. Мне осветлили волосы и изменили внешность, как это умеют делать в кино. Это был самый счастливый период в моей жизни. — И вот так, за несколько недель, вы стали самой мод¬ ной актрисой «Экедеми» с железным контрактом и кучей денег,— улыбнулся я.— И тут Вальдо решил проверить по своей картотеке, нет ли у него на вас материала.— Я бро¬ сил окурок в камин.— Конечно же, Гала Форрест — вели¬ кая звезда американского кинематографа — не захочет, чтобы ее имя связывали с нечистым именем Крада. Так Вальдо извлек ваши снимки, на одном из которых вы воз¬ лежите на диване в состоянии опьянения вместе с Крадом, 55
и попросил денег взамен обещания не предавать их суду широкой публики. Значит, это все-таки шантаж. — Но есть кое-что похуже,— сказала Гала.— Вы что- нибудь слышали о «Тайм Икспоужэ». — Кто не слышал об этом дрянном журнальчике Хартли Хауленда? Худшего сплетника и клеветника не придумать. — Именно. Так вот два-три дня тому назад Вальдо позвонил мне. И я не знала, что он в городе. Он сказал, что Хартли собирается опубликовать репортаж о тайной жизни штата, о деятельности Франкони и Крада, и статья по¬ явится в первый день судебного разбирательства. Подго¬ товка материала поручена хроникеру Винсенту Келли, и этот Келли кое-что пронюхал. Он узнал, что Лионель Крад приехал с Мальты, что он принимал участие в деятель¬ ности лондонских сутенеров, что Министерство внутрен¬ них дел выставило его из страны, и он нашел прибежище в Италии. Там он и познакомился с Цезарем Франкони, который навещал в то время в Европе свою семью. Фран¬ кони взял Крада своим доверенным лицом и привез с собой в Штаты. Позже, когда один из банды оказался убитым в драке, Крада направили для организации работы в Сан- Франциско. Вальдо сообщил мне, что Винсент Келли наме¬ ревается купить у него снимки и вообще все, что касается Крада и Франкони, для своего репортажа в «Тайм Икспоужэ». В своей обширной картотеке Дэнни нашел ряд соответствующих снимков. Опасаясь, как бы банда не обнаружила, откуда эти снимки, Вальдо собирался скрыться. Следовательно, мне надо было предложить за снимки больше, чтобы снимки не попали в прессу. Хауленд предложил пятнадцать тысяч долларов, и Вальдо еще не сказал ему, что девушка на снимке — это Гала Форрест. Вообще-то меня звали Эстон: это киносту¬ дия окрестила меня по-новому. Вальдо думал, что журнал интересуется только Крадом, но если бы он продал эти снимки, то, конечно, сказал бы, что на них изображена 56
героиня «Огненной женщины». Вальдо сказал, что Хауленд будет рад-радешенек связать Крада со мной. За хорошую сумму он готов был уступить снимки и негативы мне. Я попросила несколько дней отсрочки, чтобы собрать необходимую сумму и подумать. Я подозревала, что он может вести двойную игру — продаст снимки обеим сторо¬ нам и поминай как звали! Но потом я пришла к выводу, что у меня нет иного выхода: я должна заплатить деньги и надеяться на лучшее. Я предложила ему двадцать тысяч долларов, и он согласился. И тут я стала думать, как бы сделать это дело, не вступая с ним в личный контакт: один Бог знает, какие еще ловушки он мог приготовить для меня с помощью своей аппаратуры. Потом при встрече он мог потребовать от меня надбавки. Поэтому я обратилась к вам. Но я боялась не только того, что Хау¬ ленд может опубликовать снимки: если бы стало известно, что между мной и Крадом с его организацией есть некая связь, то, хоть я и ни в чем не виновата, тем не менее, я потеряла бы всякую надежду выйти замуж за Бернара Кор¬ делла. Я потер себе лоб. — Что это еще за Бернар Корделл? При чем он здесь? Она встала и начала ходить по комнате взад и вперед, ломая пальцы. Она молчала. Быть может, ее слишком занимали собственные мысли, и она не слышала моих слов. Я попробовал еще раз. — Мне казалось, что ваш принцип состоит в том, чтобы использовать людей, избегая при этом привязанно¬ стей. Как же вы решили вдруг выйти замуж? Она взяла новую сигарету и села обратно на диван. Халат совсем уже не прикрывал плечей, но ни она, ни я не обращали на это решительно никакого внимания. Ее знаменитая грудь, принесшая ей известность, была мало прикрыта, и я уверяю вас, что она стоила той чет¬ верти миллиона долларов, на которую была застрахована. — Бернар Корделл,— объяснила она,— один из самых богатых плейбоев: наследник семьи Корделл, владеющей 57
Северо-Американской Промышленной Корпорацией. Мож¬ но сказать, я полюбила его с первого взгляда,— добавила она с иронией. — Понимаю,— кивнул я. — Вы никогда не читаете в газетах светской хроники? — Нет, если могу этого избежать. — Вы лишаете себя возможности посмеяться. По- моему, это лучшая карикатура на высшее общество. Бер¬ нар самый модный холостяк, и он этим во всю пользуется. За последние два года ему приписывали романы по мень¬ шей мере с двумя актрисами с Бродвея, звездой музыкаль¬ ной комедией, импортированной из Лондона, балериной из ночного клуба в Лас-Вегасе и хрупкой писательницей, спе¬ циализирующейся на сексуальных проблемах отрочества. Уж и не знаю, как ей удалось завоевать его. Всякий раз, когда дело шло к браку, папаша Корделл отправлял сынка в Европу или Америку. Это высокий красавец, который в жизни ни разу не работал. Он может швырять деньги отца налево и направо и не хочет отнимать кусок хлеба у тех, кто в этом действи¬ тельно нуждается. Из-за этого он считает себя идеалистом. — Не похоже, что вы его особенно уважаете,— заме¬ тил я.— Зачем, в таком случае, торопиться к алтарю? — Вы никогда не думали о пенсии? — Ну, кто о ней не думает в этой части света? — Так вот, Берни будет осчастливлен тем, что зало¬ жит фундамент моего обеспечения в старости. Я ведь уже говорила вам, что поставила перед собой определенную цель. Большой процент женщин Голливуда живет на али¬ менты: в их случае это следствие неудачного брака, потер¬ певшего крах из-за того, что супруги принадлежали к раз¬ ным общественным классам. В моем случае эта неудача запрограммирована. — Цинизм вам явно не чужд. — Ну и что? Берни вполне по карману обеспечить меня с помощью нескольких сот тысяч долларов. Его на¬ следство равняется примерно миллиону. 58
— А что, его отец при смерти? — Не думаю; поговаривают, что он вполне здоров. Но если в семье полная чаша, всегда удается что-нибудь урвать: для этого и существуют адвокаты. — Естественно, вы намереваетесь прожить всю свою краткую супружескую жизнь под его крышей, хотя бы для того, чтобы показать, что вы честно старались...— предпо¬ ложил я. Она пожала плечами. — Он, во всяком случае, в этом убежден, но он знает, что в первую очередь меня интересуют деньги, только деньги. — Деньги и только деньги,— повторил я.— Вам его совсем не жаль. Может быть, вы его к себе и не подпус¬ тите: вы хотите выйти за него только затем, чтобы напус¬ тить на него всю свору. Должен сказать, что я не понимаю вас, Гала. Вы не похожи на человека, совсем лишенного совести, и не настолько очерствели, как хотите это пока¬ зать. Вы рассказали мне, что ваше детство было тяжелым, но это осталось в прошлом, и вы можете сказать себе, что добились успеха. Вы в состоянии сами заработать сколько захотите. — Вы забываете, что моя цель — два миллиона долла¬ ров, а такие деньги одной работой не получишь. Покажите мне миллиардера, который сам всего добился, тогда я вза¬ мен покажу вам летающую собаку. В наше время можно достичь чего-то, только идя по трупам. — Не нравятся мне ваши рассуждения. И что вам пло¬ хого сделал Берни Корделл? — Я уже сказала. Да и не я его выбрала, он сам в меня влюбился, и если я откажу ему, он может и убить себя. — А когда он откроет вашу нечестную игру, ему будет еще хуже. — Я ничего не законного не делаю,— запротестовала она.— Если мой муж изменяет мне, мы расстаемся, и он вынужден выплачивать мне алименты. 59
— А что произойдет, если мистер Корделл не захочет изменять вам? — Изменит. Это такой тип мужчины, который знает, что хочет. Если он не найдет этого под рукой, значит, отправится на поиски в другое место; а когда он взгромоз¬ дится на чужую кровать, тут уже сыщики, подосланные моим адвокатом, зевать не станут. — Ага, значит, вы решили подготовить для него ловушку,— проворчал я.— Наверное, у вас в голове не все в порядке. Вам сколько лет, Гала? Двадцать один? Она не ответила, только улыбнулась. — Мне очень приятно, мистер Крэг. — Что вам приятно? — Что вы назвали меня Галой. Это куда лучше, чем Форрест и уж, конечно, лучше, чем Кора. Настоящее мое имя Кора Эстон. — Ничего хорошего из этого не выйдет,— предупредил я ее.— Оттого, что ваш папаша напивался и избивал вас до полусмерти, вовсе не следует, что вы должны отыгры¬ ваться на невинных людях. Вы сами не чувствуете? Не лучше ли закопать прошлое в той же могиле, в которой был погребен ваш отец? Совсем не все люди злы: есть очень много хороших и добрых. Конечно, вам не повезло. Но чего вы добились своими методами? Теперь вы — со¬ участница преступления. — Не читайте мне проповеди,— сказала она.— Я этого не переношу. Единственное, что давало мне силы жить — это мысль о поставленной цели. Если я останов¬ люсь на полпути, то потеряю веру в себя, а ни в кого дру¬ гого я не верю. — Вы дошли до точки,— сказал я.— Когда история с преступлением всплывет, то шум вокруг нее отбросит вас далеко назад. Вы лишитесь многих поклонников и по край¬ ней мере одного потенциального мужа. Одно то, что вы знали Вальдо и Крада, повредит вам. По прелестному лицу Галы прошло облачко грусти. 60
— Это я знаю и без вас. Моя фотография обойдет все газеты страны: нашего снимка на диване вполне доста¬ точно. Поэтому я и попыталась вернуть его. — Вальдо мертв,— сказал я.— Нас интересует сейчас совсем другое лицо: тот, кто сыграл его роль, убив его. Вероятно, негатив у него, и могу побиться об заклад, что он оставил его не в качестве сувенира. Она помолчала. Потом спросила: — Вы считаете, что полицию необходимо предупре¬ дить, Стив? — Придется. Я работаю в этом городе, и если начну действовать против полиции, то лишусь патента. Дела и так из рук вон плохи. А если я не предупрежу власти, и они сами через несколько дней обнаружат, что произошло, будет еще хуже. Может быть, я не стер всех отпечатков пальцев, или они узнают каким-нибудь образом о вашем поручении. Их и сам преступник может предупредить: заманить меня на место убийства в определенное время входило в его планы. — Но ведь вы его не убивали, так в чем вас могут обвинить? Они, вероятно, сумеют найти преступника. Мы ведь можем повременить, пока не обнаружат труп, а там посмотреть, как станут разворачиваться события. — Не стройте иллюзий. Убийца все продумал, и мне предназначена роль козла отпущения. — Если полиция и задержит вас, Стив, то только как свидетеля. А так вы лишаете себя возможности обнару¬ жить убийцу. — А вам-то что? — спросил я с горечью.— Вы боитесь только подмочить свою репутацию. Она подошла ближе и положила мне руку на плечо. — Неправда, Стив. Мне очень жаль, что из-за моей глупости вы попали в неприятное положение. Я была уве¬ рена, что моим горестям к завтрашнему утру придет конец. Если бы я думала, что все так получится, то не пришла бы к вам.— Она хлопнула меня по плечу и вдруг сказала: — Ладно, я втянула вас в неприятности, я вас должна и выру¬ 61
чить. Сейчас я вызову какого-нибудь офицера полиции. Может быть, с его помощью удастся избежать излишней огласки, особенно если я немного воспользуюсь обаянием Галы Форрест. Она направилась к телефону, как если бы решила сразу же осуществить свою мысль. Я подошел к ней и повернул ее к себе лицом, так что она оказалась в моих объятиях. — Нет, погоди минутку. Еще рано складывать ору¬ жие.— Я-то знал полицию куда лучше нее. Положение было уж очень щекотливым: прежде чем действовать, надо было все хорошенько взвесить. Если я хочу найти убийцу Вальдо, мне надо сохранить свободу действий. Если же они выяснят все мои перемещения в эту ночь, то, вполне воз¬ можно, упрячут меня за решетку. Даже если рассказ Галы не вызовет сомнений, это еще не означает, что они поверят и мне. Двадцать тысяч долларов — достаточное основание для преступления. Частному детективу ох сколько надо потрудиться, чтобы заработать такую сумму. — Я придумал кое-что,— сказал я.— Не станем пока вызывать полицию. Давай позвоним портье. Скажи, что ты ждешь очень важного звонка от Дэнни Вальдо. Когда ты представишься, он не будет ворчать, что его разбудили среди ночи. Объясни ему, что Вальдо не совсем здоров и собирается поехать отдохнуть; скажи, что это срочно и тебе важно знать, не оставил ли он тебе записки и не уехал ли он. — А чем это лучше? — наморщила она лоб. — Ты могла бы его уговорить подняться к Вальдо. У него должны быть ключи от всех квартир. Если он обна¬ ружит труп, то предупредит полицию. Тебе придется объяс¬ нить свой звонок, ну тогда ты расскажешь о фотографиях. Ты скажешь, что Вальдо обещал позвонить ночью и под¬ твердить, что получил деньги и отдал фотографии посред¬ нику. Я со своей стороны скажу то же самое, умолчав о своем втором визите. Ну а там видно будет. — Они станут следить за каждым твоим шагом,— заметила она. 62
— Я знаю. Я вернусь домой и буду ждать. Когда они придут, я поклянусь, что вернулся около восьми и больше не выходил. Если нам немного повезет, мы избежим скан¬ дала. Но если они дознаются, что я был у Вальдо второй раз, нам несдобровать: они уцепятся за это и постараются вовлечь и тебя. — А не лучше ли оставить все как есть? Пусть труп обнаружит кто-нибудь другой. — Нет, так не годится. Чем раньше начнется расследо¬ вание, тем лучше. Если труп обнаружат только через не¬ сколько дней, убийца успеет замести следы. — Я не знаю телефона портье. Знаю только номер Вальдо. — Если ты позвонишь в справочную и скажешь точный адрес, тебе его тут же дадут. Гала пожала плечами. — Слушаюсь. Она прижалась ко мне, подняв лицо. Ей хотелось, чтобы я поцеловал ее, но впервые в жизни я не поддался на волнующую красоту женщины: я был слишком встревожен. Я отстранил ее и налил себе виски. — Ну же, давай, детка. Сыграй свою роль. Она пошла к красному телефону, стоящему на столике подле камина. Через несколько минут она уже набирала номер портье. Я стоял рядом, приникнув ухом к трубке. Да, этот человек слышал о Гале Форрест. Сонный голос тут же обернулся баритоном, и в нем зазвучали почтитель¬ ные нотки. Сказав, что для Галы нет никакого сообщения, он согласился подняться в квартиру. Мы стояли рядом и пре¬ рывисто дышали; мы ждали, что он сейчас вернется и в ужасе сообщит, что обнаружил жильца с размозженной головой. Гала, вся дрожа, еще сильнее прижалась ко мне в поисках моральной поддержки. Я обнял ее за талию. Но этот романтический миг был полон кошмарного ожидания. С минуту на минуту бомба должна была разорваться. 63
Девяносто секунд, три минуты, три с половиной. — Алло, мисс Форрест? — Слушаю,— шепнула она. Ее трясло. — Думаю, что мистер Вальдо уехал. Дома его нет. Сожалею. — Может быть, у него не было сил встать и открыть вам дверь? — спрашивала Гала.— Вас не затруднит войти в квартиру? Я жестом предостерег ее. Портье ответил: — Я заходил, мисс, там никого нет. — Он не спал? — Я зашел в спальню. Скорей всего, он уже уехал. Но он, наверняка, пошлет за багажом: все чемоданы сложены в коридоре. Возможно, он позвонит из города. Если он не¬ здоров, то мог забыть о звонке. — Да-да,— произнесла Гала.— Вы правы. — Как бы то ни было, он свяжется со мной по поводу чемоданов. И я вам тотчас дам знать. Ведь он сообщит мне адрес. — Благодарю вас. Простите за беспокойство.— Гала повесила трубку. Ее огромные глаза смотрели в пустоту. Но я почувство¬ вал, что она теряет ко мне доверие. — Послушай,— сказал я.— Я не страдаю галлюцина¬ циями. Он лежал на кровати с дырой в голове. Он действи¬ тельно был мертв. — Так как же он выбрался из квартиры? — Кто-то вынес его,— сказал я.— Кто, как, когда — не знаю, не спрашивай. — С ума сойти можно. Ничего не понимаю. Для чего его потребовалось выносить? — Откуда я знаю? Но факт есть факт, в противном случае портье его нашел бы. — Значит... значит, мы можем не беспокоиться? Рас¬ следования не будет? — Да, небо расчистилось,— согласился я.— Только не 64
могу понять отчего. Сам убийца не стал бы уносить труп. Я, как и ты, растерян. Сегодня ночью эта чертова квартира была как проходной двор. Кто-то убил Вальдо, кто-то сыграл его роль, кто-то унес труп, и я еще ходил туда за фотографиями. — Фотографии у нас, так что мы можем не волно¬ ваться,— заметила она. — Без одного негатива,— напомнил я. — Да, но убийца не посмеет использовать его против меня: это было бы равносильно признанию в совершенном преступлении. Если он станет шантажировать меня, мы узнаем, кто убил Вальдо и взял негатив. — Может, и так,— сказал я, хотя думал, что все не так просто. — Стив,— она просветлела лицом.— Все в порядке. Мы можем не беспокоиться. Если трупа нет, чего же нам бояться? — Рано радоваться,— сказал я.— Посмотрим, что готовит нам судьба. Но она явно испытывала облегчение. Она бросилась ко мне в объятия и крепко прижалась, приникнув нежными губами к моей щеке. — Я желаю,— заявила она весело,— чтобы меня поце¬ ловали как следует. Я поцеловал ее, и она обвила руками мою шею. Мы чувствовали себя друзьями по несчастью. Я ушел от нее около четырех. Но философия Галы дала в эту ночь небольшую трещину: озлобленная девчонка стала настоящей женщиной. Однако, когда я вернулся к себе домой, перед моими глазами стояло другое тело: труп убитого. 7 На следующее утро я встал поздно: голова у меня была тяжелая. Я медленно брился, поглощая таблетки «Алка- Зельцер». Я все время мысленно возвращался к сцене в 3 Стив Крэг и звезда в опасности 65
квартире Вальдо. Я помнил, что стер все отпечатки, даже с зеркальной поверхности шкафчика с лекарствами в ванной комнате. Но ведь тот тип, что играл роль Вальдо, тоже должен был оставить свои отпечатки. Вероятно, до моего возвращения он занимался тем же, но ведь он мог и забыть об этой мере предосторожности. Тогда, стерев его отпе¬ чатки, я сыграл на руку убийце. Эта мысль не давала мне покоя. Но мне не суждено было долго предаваться размы¬ шлениям. Когда я наливал себе кофе, задребезжал телефон. Было без двадцати десять. — Стив? — звонила Китти Коллевей. Она была явно встревожена. — Что? — Почему тебя так поздно нет в конторе? — Я провел трудную ночь,— объяснил я.— Я лег только... в два.— На самом деле было начало пятого, но я не счел нужным уточнять. — Ты получил негатив? Ты застал Вальдо? — Нет. Все подробности сообщу на месте... — И это все, что ты можешь сказать мне? — уп