– Вот как. А что будет, если Ниррасу и ты чем-то не угодишь?
– Да чем я могу не угодить? От власти, как и от свободы, я далек. И хватит, Айн, не люблю это обсуждать.
– Я заметил.
– Вот и давай прекратим, – и Вильдерин сразу сменил тему: – На твоем месте я бы сейчас отдохнул, Айн. После отравления зериусом, знаешь ли, сон не повредит.
Аданэй решил последовать благоразумному совету, тем более, он и впрямь ощущал слабость и сонливость.
***
Проснулся он, когда солнце переползало с востока на запад, и на полу, возле окна, играли его рдяные отблески. Блаженно потянувшись, Аданэй с удовольствием обнаружил, что усталость прошла, голова больше не болела, а рассудок прояснился. Он приподнялся, сел, и тут же столкнулся с взглядом чьих-то круглых больших глаз. От неожиданности вздрогнул, но в следующий миг признал в этом детском лице с пухлыми губами Латтору – царевну. Девушка сидела на краю дивана и разглядывала Аданэя с наивным интересом. Он медленно, не отрывая глаз от царевны, опустил ноги на пол. Латтора, напротив, подобрав длинную юбку, забралась на диван, подогнула ноги под себя, и широко улыбнулась.
– Айн…– протянула.
– Здравствуй, царевна, – озадаченно откликнулся Аданэй.
– Я Латтора, – еще шире улыбнулась девушка, тыча себя пальцем в грудь.
– Я знаю. Что ты здесь делаешь?
– Ну, я была у мамы, но к ней пришел Аххарит, и я ушла.
– Кто это – Аххарит?
– Он рыжий. Рыжий-рыжий, как лисичка, – хихикнула царевна.
– Да, но кто он? – переспросил Аданэй. Он понимал, что важно как можно больше узнать о людях, окружающих царицу: тут любые сведения могли пригодиться.
– Ну, он бастард Хаттейтина.
– Так. Подожди. А кто такой Хаттейтин?
– Он… ну, он раньше был кайнисом – помощником военачальника, – но потом мама его прогнала. Она его не любит.
– Почему?
– Не знаю, – рассеянно протянула Латтора. – Наверное, он злой и некрасивый, поэтому.
– А зачем его бастард пришел к царице?
– Тоже не знаю. И не спрашивай меня о таких скучных вещах! – девчонка поморщилась.