"Что ж, – мысленно улыбнулся Аданэй, – а я стану ему другом. Это лучшее, что я могу сейчас сделать. Тем более, он и сам, кажется, не против".
Да. Подружиться с Вильдерином, а через него найти путь к царице. Использовать его в своих целях.
От этих мыслей Аданэй почувствовал внутри гадливый привкус подлости. Но что поделать: жизнь жестока, несправедлива, выживает сильнейший – как ни банальна эта расхожая фраза, от этого менее верной она не становится.
Однако в ближайшие два часа Аданэй полностью забыл о своих коварных замыслах, увлеченный разговором с Вильдерином. Тот оказался прекрасным собеседником, и ни разу за все время общения не повисла в воздухе неловкая пауза. Он умел рассказывать и, что еще важнее, слушать. Но даже не это привлекло Аданэя. Присутствовало в Вильдерине нечто такое, что когда-то он почувствовал в маленькой Ли-Ли: искренность и умение радоваться жизни, не взирая ни на что.
Покидая комнату Вильдерина, Аданэй мучился мыслью, что сложись по-другому обстоятельства, он мог бы стать ему настоящим, а не ложным другом.
Угрюмо пересек он залу и, в надеже на одиночество, вошел в комнату, указанную ему Рэме. Но ему не повезло, комната не пустовала, и Аданэю пришлось перезнакомиться с соседями, болтать, смеяться и петь вместе с ними на чуждом ему илиринском языке.
Лишь глубоко за полночь улегся он спать, оставив всех в неведении относительно того, насколько показным было его хорошее настроение.
Тем не менее, проснулся Аданэй в неожиданно прекрасном расположении духа. Наступил новый день и в этот день кханади смотрел уверенно. Он сделает то, что должен сделать. А Вильдерин? Что ж, юнцу просто не повезло, очень жаль.
Словно в ответ на его мысли, тот незаметно появился перед Аданэем, и они отправились бродить по необъятному саду, а потом снова оказались в комнате Вильдерина, куда служанки уже принесли еду и ароматный напиток под названием "кофе". И снова разговоры, разговоры, разговоры. До позднего вечера. А ближе к ночи они тайком искупались в покрытом кувшинками озере, в которое рабам запрещено было входить под страхом сурового наказания.
Когда Аданэй вернулся к себе, то не смог избежать расспросов, ведь Вильдерин всегда держался особняком, но вдруг проявил странный интерес к новому рабу. Предположения возникали разные. Кто-то говорил, что царица заприметила Айна и именно поэтому Вильдерин таскает его с собой. Кто-то напротив, утверждал, что царица здесь ни при чем, просто Вильдерин и Айн стали любовниками. Но Аданэй, как и всегда, не обращал внимания на досужие сплетни и домыслы.
Гл. 13. Возможно ль дружбе прорасти на почве лжи?
С этих пор так и повелось. Айн c Вильдерином стали неразлучны. Представляя собой разительный внешний контраст, они бросались в глаза, вызывая оценивающие взгляды вельмож, отчужденные – рабов и кокетливые – рабынь.
За время пребывания в Илирине Аданэй успел узнать об этой стране не так много. Заметил, что почти все здесь предпочитают красить глаза и ярко одеваться, а женщины ведут себя на диво свободно. Такого он никогда не встречал в Отерхейне, где превыше всего ценилась девичья скромность и послушание.
Прошло несколько недель, дни тянулись однообразно и лишь два небольших происшествия ненадолго всколыхнули сонливое спокойствие.
Аданэй под вечер возвращался к себе по широким, уже привычным для него, коридорам дворца, когда наткнулся – скорее всего, не случайно, – на Нирраса. Советник тут же схватил его за плечо и, оглядевшись, завел в какую-то каморку, очевидно служившую чуланом или кладовой.
– Наконец-то! Тебя нигде нельзя встретить в одиночестве. Не стану спрашивать как дела. Сам вижу – никак.
– Я старался, но…
– Заткнись и слушай! – Ниррас понизил голос до полушепота. – То, что она еще не затащила тебя в постель, ни о чем не говорит. Может, она просто присматривается. С этим черномазым ублюдком было так же. Кстати, ты молодец, что с ним подружился. Это лучшее, что ты сообразил в своей жизни! Как тебе удалось? Этот гаденыш никого и близко не подпускает к своей драгоценной персоне.
– Случайно. Мы встретились у одной статуи на верхних этажах …
– А, можешь не продолжать. Юнец, будь он неладен, известный любитель искусства!
– Почему он так раздражает тебя, господин советник?
– Не прикидывайся глупее, чем есть. Он мешает тебе, а значит, нашему общему делу. Слишком уж трепетно относится царица к этому ничтожеству. А он, однако, дурак, если подпустил тебя так близко. Кстати, вы прекрасно смотритесь, – Ниррас усмехнулся. – Вам всегда надо быть вместе, прямо-таки свет и тьма. Рядом с ним ты становишься ярче.