Покрасневшие глаза Латторы, отсутствующий взгляд Маррана. Грустное лицо Гиллары, в котором лишь глаза выдавали ее истинные чувства. Аззира – как всегда безучастная, словно ничто ее не интересовало и не трогало. И хладнокровный Ниррас. Больше Аданэй никого не разглядел в этой пестрой толпе провожающих владычицу Илирина в мир теней.
За гробом, который на плечах несли обнаженные по пояс мужчины, следовала инкрустированная слоновой костью повозка, груженная золотом и драгоценностями: ей надлежало упокоиться в склепе вместе с царицей, дабы в призрачном мире все видели, кем она являлась при жизни. В былые времена к повозке прибавились бы еще и любимые рабы и кони повелительницы. Так что Рэме очень повезло, что сейчас уже не те времена.
"А жаль, – ехидно подумалось Аданэю. – Любопытно, где сейчас эта паршивка?" – с тех пор, как Лиммена перестала вставать с постели, он ее ни разу не видел.
Рэме с Вильдерином среди прочих рабов стояли на балконах дворца и сверху наблюдали за похоронной процессией. Подойти ближе им никто не разрешил бы.
– Эх, – вздохнула Рэме, – было крайне неосмотрительно с моей стороны ссориться с принцем Отерхейна. Но разве я могла знать? – она с тревогой посмотрела в застывшее лицо юноши. – Что же теперь с нами будет, а, Вильдерин?
Тот ответил мрачным взглядом и снова, сузив глаза, недобро уставился в спину удаляющейся колонны. А точнее – в спину Аданэя, который шел с Аззирой в первых рядах. Однако скоро процессия удалилась от дворца и превратилась в сверкающую яркими красками змею, в которой уже не угадывалось ни фигур, ни тем более лиц. Тогда Вильдерин угрюмо отвернулся и ушел с балкона. Рэме припустила следом.
– Ты хотя бы был его другом, – вздохнула она на ходу, заставив юношу еще сильнее сжать губы.
– Скрепленные заговором, они добились своего
После погребальной церемонии пришло время Последнего Совета, на котором назначался день коронации, а главное – определялось, кого короновать. Аданэй не особенно волновался за его исход, почти предрешенный.
Несмотря на то, что ему удалось побыть советником не дольше двух месяцев, он узнал, кто чего стоит. Ниррас и впрямь пользовался огромным влиянием, и большая часть знати старалась с ним не ссориться, а потому нескольких значимых советников он сумел переманить на свою сторону, посвятив в заговор незадолго до смерти царицы. Нескольких удалось подкупить, пообещав им еще большую власть при новых правителях. Аданэй догадывался, что на самом деле никто эту власть им не предоставит. По крайней мере, он сам точно не станет этого делать: люди, способные переметнуться за эфемерные обещания, ему не нужны.
Первым из всех советников на сторону заговорщиков встал Оннар, что Аданэя обрадовало, ведь этот человек отличался дальновидностью в вопросах политики, а также оказывал большое влияние на купеческие гильдии. А потому Аданэй предпочел забыть, что Оннар еще месяц назад смотрел на него с плохо скрытым презрением, и на каждом совете норовил уязвить, уколоть и словами, и всем своим видом: его даже присутствие царицы не смущало.
Однако Ниррас вскоре поборол заносчивость советника поступком, неожиданным не только для Оннара, но и для Аданэя.
В тот день Аданэй пришел к Ниррасу. Сейчас он уже и не помнил, что именно они обсуждали, но скоро дверь раскрылась, и на пороге появился Оннар. Когда взгляд его упал на Айна, он как обычно поджал губы, выражая презрение, и процедил: "Я зайду позже, Ниррас".
– Отчего же? – усмехнулся тот. – Проходи. Я вас познакомлю.
– К сожалению, – по-прежнему недружелюбно отозвался Оннар, – я знаком с рабом Айном.
Однако все же остался, прикрыв за собою дверь.
Ниррас сделал вид, будто не услышал последних его слов и, как ни в чем не бывало, продолжил:
– У него много титулов. Позволь я тебе его представлю. Айн – бывший раб. Айн – супруг царевны Аззиры. Айн – советник. И наконец, Аданэй – кханади Отерхейнский, наследник престола, который ошибочно считался умершим.
Надо было видеть вытянувшееся лицо Оннара! Впрочем, Аданэй поразился не меньше.
– Ниррас, – уронил он, – ты мог хотя бы предупредить!
Ниррас успокаивающе засмеялся и замахал руками.
– Ничего, ничего. Сейчас уже пришло время. Присядь, Оннар. Я думаю, нам есть, что обсудить.