И вот, теперь его ожидает наказание и новые шрамы. Странно, что предыдущие почти незаметны. Наверное, тогда ему просто повезло. Но сейчас, после пятидесяти ударов, вряд ли на его спине останется хотя бы кусочек гладкой кожи.
"Ты глупец, Аданэй! – сказал он сам себе. – Не видать тебе короны как своих ушей".
"А что, лучше было бы стать чьей-то игрушкой?" – возразил внутренний голос.
Аданэй, так и не решив, что лучше, удрученно опустился на соломенный настил сарая.
***
– Повелительница… – увещевательно протянул Вильдерин, как только они с царицей остались вдвоем.
– Нет, и не проси! – одернула его Лиммена. – Твой друг забыл свое место. Дикарь и безумец!
– Да, повелительница. Дикарь и безумец. Но… – он помедлил, – красивый дикарь и безумец. К чему портить такого раба шрамами?
– Ты всегда знаешь, чем меня пронять, да, милый? – с улыбкой ответила она. – Действительно, жаль. Красивый мальчишка. Но не проси. Он должен уяснить, кем является. Если рабы станут мне перечить, то как смогут подчиняться свободные и знатные люди?
Вильдерин опустил глаза и тихо сказал:
– Просто он еще не привык.
– К чему?
– К рабству.
– О чем ты говоришь? Он всегда был рабом.
Вильдерин снова поднял взгляд.
– И ты в это веришь? Он скрыл от Нирраса правду. Но я знаю. Он был свободным и, я думаю, даже знатным.
– Возможно… Я бы даже сказала: похоже на то, – задумчиво произнесла Лиммена. – Но это ничего не меняет. Тем более нужно его проучить! Быстрей привыкнет. А сейчас давай забудем о твоем друге, у нас есть темы поинтереснее, – игриво проворковала она. Однако, заметив расстроенное лицо Вильдерина, ласково приподняла его за подбородок:
– Мой милый, не переживай ты так.
– Повелительница, любимая, я думаю, Айн и так уже все понял, не обязательно избивать его до полусмерти, – произнес юноша, и царица ему улыбнулась.
– Только ради тебя. Пусть посидит до утра взаперти и подумает. Но, будь добр, объясни своему другу, как не следует себя вести. Ступай, скажи палачу, что плети отменяются, и скорей возвращайся.
Наградой Лиммене за великодушие стали сияющие благодарностью глаза любовника. Юноша крепко обнял ее, поднял на руки, покружил по комнате и бережно опустил на пол. Царица рассмеялась.
– Беги уже, а то не успеешь.