– Когда решишь? Казнить ее ты давно передумал. Что же, до смерти будешь держать взаперти? Тогда куда милосерднее действительно убить.
– Чего ты от меня хочешь? – возвысил голос Элимер.
– Отпусти ее.
– Нет, – отрезал кхан.
– Элимер, я молчал, когда ты казнил и пытал своих врагов и подданных! Но ты ее видел? Она же совсем ребенок!
– Я знаю, – в голосе послышался лед, но Тардин предпочел не обратить на это внимания.
– От нее уже ничего не осталось, Элимер. Я заходил к ней еще до поездки в Антурин, и я видел.
– Зачем заходил?
– Хотел проверить, не шаманка ли она.
– И как? Она шаманка?
– Нет! Да и не о том ты думаешь! Просто имей в виду – если так продолжится, она умрет от голода. Это что, новый способ казни?
– Дикарка снова отказывается есть? – в голосе кхана наконец-то послышалась тревога.
– Нет, Элимер, не отказывается, – ответил Тардин с легким сарказмом. – Она ест, но так мало, что едва-едва ребенку хватит. И это, предупреждая твой вопрос, не для того, чтобы тебе досадить. Просто она не чувствует голода. Знаешь, что может случиться с диким зверем, если его посадить в клетку?
– Хочешь сказать, что айсадка не может жить взаперти и поэтому умирает?
– Именно.
Кхан призадумался, но потом рассмеялся и сказал:
– Я знаю, что с этим делать. Скоро она снова захочет жить, не волнуйся, – он поднялся с кресла и направился к выходу
– В чем дело, Элимер? Почему бы ее просто не отпустить?
– Я уже ответил – нет.
– Почему?
Кхан, уже стоя в дверях, обернулся и произнес:
– Потому что я хочу сломить ее волю. А я всегда получаю желаемое.