– Что, день плохой?
– С чего ты взяла? – удивился Элимер.
– Экий ты чудной! А как еще быть может? Если гость просит прислужницу развлечь его беседой, значит, не все у него ладно, от плохих мыслей отделаться хочет. Ну что, скажи, угадала ведь?
– Угадала, – усмехнулся он. – Действительно, угадала.
А служанка, тем временем, оглянулась на трактирщика, буравящего ее тяжелым, неодобрительным взглядом, и снова обратилась к Элимеру:
– Если ты у хозяина чего-нибудь для меня прикупишь, он разрешит мне побездельничать, – хитро улыбнулась она.
Элимер, недолго думая, дал ей несколько крупных монет:
– Возьми, что хочешь.
Улыбка девчонки стала еще шире, она быстро засунула деньги в передник и убежала, чтобы через короткое время вернуться, неся в руках огромную дымящуюся тарелку жаркого и большую кружку с пивом.
"Недолго ей оставаться худышкой. С таким-то аппетитом", – мысленно улыбнулся Элимер.
Девчонка, словно стремясь подтвердить его догадку, с готовностью накинулась на еду, уплетая за обе щеки. Он смотрел на нее в веселом изумлении: девочка оказалась презабавной.
– Ты кто? Воин? – не переставая жевать, поинтересовалась она.
– Вроде того.
– Э, так не бывает. Либо да, либо нет.
– Как тебя звать? – спросил Элимер, словно не услышав последнего замечания.
– Айя называют, – откликнулась служанка.
– Айя? Какое странное имя…
– Чего это странное? – обиделась девчонка. – Самого-то тебя как звать? А то, знаешь ли, как-то странно будет, если я стану обращаться к тебе "о, воин".
– Эл…– и осекся. Надо же, какая неосторожность!
– Эл? – она рассмеялась. – И ты еще над моим именем смеешься? Да у самого еще нелепее!
– Да не смеюсь я. Давно здесь служишь? – спросил Элимер просто, чтобы что-то спросить.
– Ох, давно, Эл, уж и не припомню с каких пор.