Тот попятился назад.
– Нет, он был моим проводником по вашим ужасным лабиринтам, — заступился я за мальчишку.
– А ну-ка марш в кровать, и чтобы тут же заснул! — прикрикнул на него Михаил Васильевич, впрочем, без особой злости.
Алёшка посмотрел на меня вопросительным взглядом, я многозначительно кивнул, и он, сияя от счастья, застучал ножками по пустынному коридору.
– Славный мальчишка! — улыбнулся я Михаилу.
– Да, — устало вздохнул он. Уж кто-кто, а Мишка за свою карьеру врача такого насмотрелся, что и подумать страшно.
– Надо же, почки у него заболели, — отрешённо проговорил я, — с чего вдруг?
Мишка не ответил, воткнул в розетку старый кипятильник и полез в шкафчик за заваркой.
– Посмотрел я твои снимки, — сказал он, не оборачиваясь. — Всё у тебя там нормально, сможешь ты на своей гитаре играть, как раньше играл, даже ещё лучше... подай сахарницу... справа.
– А лучше-то почему? — с улыбкой спросил я.
– Ну как? Сейчас отдохнёшь, сил наберёшься...
– А, это да — устроил себе внеочередной отпуск, жаль только, за свой счёт.
– Куда подашься-то?
Я пододвинул к себе стул и аккуратно сел на него — в больнице даже мебель всегда какая-то чахлая.
– Ну, на этой неделе кое-какие дела улажу, и на дачу к своим махну.
– А они на даче? — спросил Михаил, усаживаясь за стол напротив меня.
– Да, у Ксюшки каникулы, а Танька в декрет ушла.
– Вот даже как? — приподнял брови Мишка. — Чего же ты молчал?
– Ну вот молчал, теперь говорю. — Я отхлебнул глоток чая и обжёг себе губы. — Неужели так сложно нормальные чашки купить?! — обозлился я. — Кружки — это допотопность.
Мой друг рассмеялся:
– Кто будет, пока не узнавали?
– Неа, Танька всем этим УЗИ не доверяет — боится.