Алёша уже не спал, он молча лежал и смотрел в потолок. Побледневший какой-то, худенький, маленький. Увидел меня, вздрогнул.
– Ты чего? — настороженно спросил я.
Мальчик прикусил нижнюю губу, готовый зареветь... Вот что за манера у детей — вместо того чтобы позвать на помощь и сказать, что не так, молча выжидают, а когда наконец подходишь — сразу плакать начинают.
– Алёша! — сказал я с укором. — Что такое?
Малыш испуганно сглотнул.
– Я шевельнуться не могу... почти.
– Больно? — оторопел я.
– Нет, просто не могу. Как будто сил не хватает.
Я схватил его за руку, пальцы были холодными — бедненький, даже под одеяло убрать не мог... Я начал растирать ладошку... Господи, какая маленькая, хрупкая...
– Чувствуешь?
Алёша кивнул:
– Да, немного.
– Попробуй пошевелить.
Мальчик попытался сосредоточиться, прищурился, сжал губы. Рука едва заметно шевельнулась, и в тот же миг Алёшка вскрикнул от боли. Я от неожиданности отшатнулся назад. Его ручонка напряглась, задрожала.
– Я чувствую, чувствую! — взволнованно закричал он.
– Больно? — пробормотал я.
– Уже проходит. — Рука мальчика и впрямь перестала дрожать, Алёша сжимал и разжимал пальцы, проверяя подвижность. — Это волшебство?!
Я неуверенно кивнул.
– А вторую руку? — попросил Алёшка.
– Я... я не знаю, получится ли.
– Ну попробуй! — взмолился мальчик. — Пожалуйста!
Я протянул к нему руку и тут же отдёрнул назад, потому что Алёша вновь скорчился, сжимая зубы с такой силой, что послышался хруст, он выгнул спину от нестерпимой боли. Его всего трясло, колотило... Я почувствовал, как с меня градом катится пот. Что делать? Бежать вызывать скорую? Нельзя! Звонить Мишке? Но что он может?