В квартире была такая тишина, что я сразу же почуял что-то неладное.
Я бесшумно вошёл в комнату к Алёшке. Мальчик лежал на животе, приткнувшись носом к своему старенькому плюшевому зайцу, и вздрагивал от беззвучного плача. Я опустился рядом с ним на колени и дрожащей рукой обнял за хрупкие плечики. Мальчик вздрогнул, сверкнул слезами и молча отвернулся к стене. Я даже не знал что думать. Почему-то захотел взять из его рук игрушку, но Алёша, недовольно замычав, дёрнул зайчика назад и ещё крепче прижал к себе. Плакал он давно, так давно, что слёз уже не осталось, а вся подушка была промокшей.
– Что случилось-то? — наконец подобрал я подходящие слова.
– Ничего, — пропищал мальчик, и его спина вновь вздрогнула от плача.
– Алёшка, не мучай меня так! — воскликнул я отчаянным голосом. — Что тебе хочется, говори... всё сделаю!
Мальчик притих на несколько секунд, но ничего не ответил.
– ...Алёш, если ты не скажешь, в чём дело, я не смогу тебе помочь.
Он резко повернул ко мне своё раскрасневшееся личико и в сердцах крикнул:
– Что, я уже и поплакать просто так не могу?
Я почувствовал, как у меня слева в груди что-то затрепыхалось, забилось в муках... Не было в Алёшке ни капельки ненависти, ни толики зла, даже сейчас, когда он на меня кричал.
– Просто так не плачут.
– Плачут, — пропищал Алёшка. — Я плачу... — Внезапно по телу мальчика прокатилась волна дрожи, и Алёша запищал, сжимая зубы, — запищал от боли...
Дурак! Дебил! Придурок тупой! Как же я не видел?! От холода он вдруг затрясся... конечно! Ну я и идиот! Почти два дня Алёшка терпел боль, хотел, чтобы я её не замечал, не отправлял его обратно в больницу...
Я вскочил, побежал было к телефону, потом опомнился — вернулся, снова сел рядом с мальчиком.
– Алёша, где болит?
Он зарыдал горькими слезами, на этот раз уже скорее не от боли, а от обиды и разочарования, что не смог скрыть от меня свою беду.
– ...Ну-ну, успокойся. Я же обещал... помнишь? Я тебя в беде не оставлю, слово волшебника... Что болит-то?
Алёша размазал по лицу слёзы и наконец-то повернулся ко мне.
– Всё.
– Что всё? — даже не понял я сразу.
– Всё бо... болит, — он говорил с надрывом, заикаясь — ноги, сп... спина, руки, ше... шея...
Меня охватил ужас — произошло то, чего я все эти дни так боялся — Алёшина болезнь дала о себе знать... Я обхватил голову непослушными руками и зашептал какую-то околесицу, проклиная всё что только можно.