— Как это?
— А откуда можно подобные вещи знать? Слушаешь других людей, повторяешь, что о тебе говорят. Или же слушаешь свои собственные мечтания и сны. Граф, авантюрист, баламут — пожалуйста. Выбирайте, что захотите. Мы в поездке, друг друга не знаем, так кто мешает поверить сплетням?
— Сплетням, — пропела она. — Сплетням. Сплетням.
— Что?
— Но ведь вы же лжете, пан Бенедикт! — восхищенно воскликнула панна Елена Мукляновичувна, и в этом своем возбуждении сложила пальцы, словно собиралась молиться. — Вы же лжете!
— Да чтоб вас, начитались глупых романчиков и…
— Поезд не ехал.
— И что?
— Поезд не ехал. — Она склонилась над столешницей, мраморно-белой рукой прижимая миниатюрное жабо к груди. — Стоим на станции. Средина ночи, тишина, словно кто маком посеял. — Она снизила голос до шепота. — Я не спала. Слышала каждое слово.
— Да о чем вы…
— «Наша задача — защищать доктора Теслу и его аппаратуру».
— О Боже!
— «Это может быть каждый из них».
Панна Мукляновичувна тихонько захихикала.
С моей стороны ответом был только тихий стон.
— Спасите!
— Подать клубный завтрак, или господа сами выберут из меню…
— Пожалуйста, пожалуйста, — улыбнулась Елена стюарду.
Она победила, развернув ложечку на скатерти на девяносто градусов. Комбинация из трех фарфоровых стаканчиков парализовала масленицу. Под хлебницей пали стаканы и рюмки; смелую атаку вазочки с букетиком свежих цветов остановили броненосцы металлических тарелок. Нож затонул в болотистом варенье. Солнце падало на салфетки; тень солонки указывала на левый угол стола. Тарелки с копченостями на помощь не приходили. Хлеб был белым, с плотной текстурой. Оставалось сдать салат.
— Благодарю.
В проходе она внезапно остановилась.
— Значит, начинаем.