— Ну, я… Где?.. В тот понедельник я привязывал… Где-то привязывал, блин! Не, че, так важно, в натуре?
— Важно, Иван. И где привязывал, и когда забирал.
— Че, надо подумать тогда.
Дронов скривил рот, громко втянул носом воздух и, сделав паузу, выдохнул:
— Хэ-э!
Скрестив руки на груди, он долго сидел, глядя в потолок. Посохин его не торопил.
— Слева от дороги. До пляжа было метров тридцать, — наконец произнес с довольным лицом Дронов. — По прямой.
— А забирал когда?
Дронов почесал мощную шею и, не отнимая от нее руки замер, теперь уставившись в пол. На этот раз пауза была короче.
— Уже темнело.
— Лынов сказал, что ты пришел к нему в начале одиннадцатого.
— Точно! Значит, забирал в десять. Примерно. Мы с Вовкой Мошкиным со двора вышли… Потом когда к речке спустились, он пошел в кусты отлить, а я двинул на луг за скотиной. А Вовка не помнит, когда мы ходили?
— Помнит, но еще более туманно. Квасова мимо тебя не проходила?
— Бомба, что ли?
— Бомба. Квасова Раиса Николаевна.
— Не, не было такого.
Посохин почти с тоской посмотрел в окно.
— Может кто-то другой проходил?
— Не-е, — выпятив нижнюю губу, помотал головой Дронов.
— Хорошо. Спасибо.
— Да, че, там. Делов-то.
Дронов опять почесал шею.