— Топай к матери. Скажешь, что я тебя про одного знакомого парня спрашивал, но запретил говорить про кого. Давай, давай! А то она уже наверняка волнуется.
— Вон тот, наверное, тридцать четвертый, — показал Жарких на невзрачный домик за щербатым штакетником. — Одно окно горит. Шторой задернуто не до конца.
— Значит, будем внимательны.
— Понял. Слежу за окошком.
Калитка во двор оказалась открытой.
— А чего не заперто? — удивился Жарких.
Войдя во двор и оглядевшись, Посохин усмехнулся:
— А что у них красть-то?
Старший лейтенант покрутил головой.
— Ну, да. Небогато.
— А может, они ждут кого-нибудь? Посмотри, что там с другой стороны дома.
Жарких направился за угол. Вернулся он почти сразу.
— Окна ставнями закрыты. Не выскочить, — сказал он, отряхивая внизу джинсы.
Полицейские поднялись по ступенькам на веранду. Двери там тоже оказались не на запоре.
— Прямо как при советской власти, — пошутил Посохин.
Он прошел по скрипучим половицам и открыл дверь, ведущую в комнаты.
— Добрый вечер хозяевам! — с улыбкой произнес майор.
Жарких, поздоровавшись, сглотнул слюну.
В освещенной настольной лампой комнате на диване сидели красивая женщина в розовом халате с намотанным на голове полотенцем и очень похожая на нее девушка лет двадцати в коротеньком сарафанчике. Они смотрели телевизор.
— Здравствуйте! — ответила женщина, вопросительно глядя на вошедших в ее дом незнакомцев. Девушка даже не повернула головы в их сторону.
— Извините, что мы вас потревожили, но очень уж дело неотложное. Алексей Таганков здесь живет?
— Да, здесь.