— Извините, я ничего такого не делала! — с возмущением сказала девушка. — Я не виновата, если вам что-то там померещилось! И спасибо еще раз, что позаботились о моем брате.
Интонациями и мимикой она сейчас напоминала стандартную героиню американской молодежной комедии. Посохин еще в юном возрасте невзлюбил подобного рода фильмы.
— Аня, я же просил! Не смотрите на меня так. Меня это бесит. Лучше скажите, Оксану Лебедеву вы знаете?
— Да, немного знаю, а что? — резко бросила Анна. — Она на нашей улице живет. Туда дальше, у перекрестка.
— А что вы о ней можете сказать?
— Я не поняла. В каком смысле?
— Характер, привычки, приоритеты.
— Почти ничего. Она примерно ровесница моей мамы. Я с ней практически не общаюсь.
— А с кем на эту тему можно поговорить?
— На нашей улице главный спец по сплетням баба Люба. Дом восемнадцать.
— А сейчас она где может быть?
— Баба Люба? Дома, наверное.
— Она живет одна?
— Одна. Года три уже.
— Собака у нее есть?
— Нет, по-моему.
— Спасибо. И передайте брату, чтобы он зашел к Виктору Леонидовичу насчет работы. Прямо завтра. Его ждать будут. И возьмут обязательно.
— Я передам. Мама будет вам очень благодарна.
— До свидания.
— Счастливо! Приходите к нам еще. Если не боитесь.
Посохин развернулся и покачал головой. Почему все симпатичные девчонки такие наглые? И это не веяние времени — двадцать лет назад они были не менее раскованными. Почти все из них и раньше считали, что красота дает им право унижать, лгать, предавать и насмехаться. А в будущем что начнется, подумал майор, когда медицина всех женщин на Земле сделает красивыми, стройными и на века молодыми?!
Ворота бабы Любы оказались на запоре. Посохин поднял камешек и бросил через штакетник в окошко. Потом бросил еще один. За стеклом мелькнуло нечто белое. Посохин помахал рукой. Через минуту он услышал скрип открываемой двери и кто-то, подойдя к воротам, старушечьим голосом спросил: