Назавтра миссис Купер, едва переступив порог, спрашивает:
— Что это у вас на двери?
Я выхожу за дверь, и поначалу мне кажется, что высоко на притолоке, невзирая на зимнее время, угнездился богомол. Приглядываюсь и вижу — она.
— А это… — говорю я. — Это… — И понимаю: не могу я объяснить, что такое мезуза, человеку, который в жизни о ней не слышал.
Пока миссис Купер переодевается, я трогаю мезузу, проверяю — не отвалится ли она. Но нет, муж прочно приладил ее к металлической дверной раме.
В Страстную пятницу в конторе мужа короткий день. Я спрашиваю миссис Купер, не хочет ли и она уйти домой пораньше, но нет, она говорит, что ее муж придет домой до нее и обо всем позаботится. У меня такое впечатление, что ей предпочтительнее остаться у нас.
Муж приходит рано, его приход нарушает ритм предпраздничных приготовлений. Я целую его, принимаю у него шляпу.
— Нехорошо ты поступил, — говорю я врастяжку и с ухмылкой. Врастяжку, чтобы показать: не очень-то меня это и задело, а с ухмылкой, чтобы видел: я проглочу это как гадкое лекарство. Он сделал, что хотел, а я скажу, что хочу, — только и всего. Скажу с юмором и не без подначки, как, собственно, и должно между мужем и женой. В ответ он подденет меня и усмехнется, а когда миссис Купер уйдет, мы тихо-мирно пообедаем. Будем перескакивать с одной темы на другую, больных мест касаться не будем, будем обкладывать их словами, так что, начни они кровоточить, их будут окутывать повязки, сотканные из наших слов. Сотки достаточно таких повязок — и ничего никогда не разобьется, говорю я. И свою последнюю фразу я тоже заготавливаю загодя: чтобы знать, когда остановиться.
— Когда на двери перед домом цвела той весною мезуза, — так я скажу ему сегодня. И тут, надо полагать, мы оба рассмеемся.
Как прошел его день? Та же контора, те же полчаса езды туда, полчаса обратно, тот же обед с теми же приятелями… Мысль его при этом шла совсем другим путем.
— Неужели для тебя ничто не имеет значения? — Он проходит мимо меня в спальню.
Я иду за ним с повязкой наготове, но она выпадает у меня из рук.
— Если хочешь знать, другая женщина сорвала бы мезузу без долгих разговоров. — Я перехожу — вот уж чего никак от себя не ожидала — на крик.
Он ничего не отвечает.
— А я и пальцем к ней не прикоснулась. Я и всего-то хотела сказать, что я об этом думаю.
Он ничего не отвечает.
— Я тоже здесь живу. Это и моя дверь тоже.
Он ничего не отвечает.
— И мне она не нравится!
В кухне что-то разбивается. Мы, оба, вскидываем головы. Муж первый понимает, в чем дело.
— Миссис Купер разбила бутылку.
Он обнимает меня и говорит: