Она пришла минут через десять, устало опустилась на стул. Волосы у нее были русые, лицо круглое, доброе.
— По делу ко мне или просто так?
— Завербовала! — с гордостью объявила Верка, кивнув на Алексея, — Порешил в нашем колхозе работать.
Председательша перевела на него взгляд. Смотрела долго, внимательно. Алексей понял: Ниловна хочет составить о нем собственное мнение, потом уж начинать разговор.
— Откуда прибыл, молодой человек? — Она назвала Алексея на «ты», и это понравилось ему.
— Москвич.
Председательша не оживилась, как оживлялись все, когда узнавали, что Алексей москвич.
— До войны была там три дня — с делегацией ездила. На Сельскохозяйственную выставку нас водили и в Большой театр. На выставке мне понравилось, а в театре — нет. Поют, а про что — не понять. И пляшут не так, как у нас. Задерет ногу и стоит, тощая — смотреть не на что. А он, обтянутый, вся срамота на виду, раскинет руки и ходит, ходит вокруг нее. — Ниловна помолчала. — Представлять надо так, чтоб всем понятно было! Когда на хуторе праздник, наши любо-дорого поют: или слезы на глазах, или радость в груди. А пляшут — любой танцорке поучиться не грех.
Доронин любил балет, оперу, до войны часто ходил в Большой театр. Однако возражать не стал: у Ниловны были свои соображения, свой вкус.
Узнав, что Алексей грамотный, Ниловна обрадовалась, словоохотливо объяснила, что кончила всего четыре класса и грамотней счетовода, горького пьяницы, на хуторе никого нет.
— Самое трудное для меня, — призналась она, — отчеты в район составлять. Подписи поставить сумею и печать красиво приложу, а сочинить — маета.
— Плевое дело, — сказал Алексей.
— Вот и ладно! Трудоднями не обижу.
— От твоих трудодней ноги протянешь, — вставила Верка.
Председательша приложила к щеке палец, задумалась.
— Может, его в богатую семью на фатеру определить?
— Таких семей на хуторе мало.
— Мало, но все же есть. — Ниловна помолчала. — Надо его к Матихиным отвесть.
В Веркиных глазах появилось беспокойство.
— Там же Танька…
— Правильно! Она девушка красивая, работящая. Может, слюбятся.
— Нет! — решительно сказала Верка и, назвав Алексея в третьем лице, добавила: — Им у Матихиных не пондравится.