— На бетонном заводе отмечают. Считается, этого для учета достаточно. Он под погрузку стал — ему ездку в путевом листе ставят. Но где он разгрузился? Да он шоколадку учетчице подарит, она ему и так лишнюю ездку поставит: валяй, подкалымливай! Им на бетонном тоже выполнение идет. Больше бетоновозов загрузили — производительность поднимается….
— Ерунда какая-то… — удивилась Мария.
Она предполагала, что дела в ведомстве маленького человека нехороши и запутаны, думала, что ей трудно будет разобраться, где начинается неразбериха, кто ее создает. Но чтобы вот так просто, нахально-просто, главный диспетчер не желал наладить элементарный учет того, что сейчас на площадке пока основное — бетона. Чтобы не учитывались самосвалы с бетоном, когда идет нулевой цикл и бетонируются фундаменты, когда основное выполнение всей стройке считается по уложенному бетону, — этого Мария предположить не могла.
— Да вы что? — спросила она недоверчиво после некоторого недоуменного размышления. — Да быть не может!
— Почему не может? — усмехнулась чуть свысока Шура ее наивности. — Я, когда сюда попала, тоже, как вы, удивлялась всему. Потом поняла: тайга — не город. У всех свои дела, жить здесь трудно, а кому и скучновато. Ну, работают, но в меру сил. Алферов тоже не специалист — что с него возьмешь? Я теперь, Мария, честно признаюсь, бывает, записку оставлю: «На объекте». А сама — на вахту да к мужу в больницу… И ничего. Строим помаленьку. — Поглядела на расстроенное лицо Марии, утешила: — Да не переживайте, построят! Подумаешь… Вон Братск какой отгрохали, я на экскурсию ездила. И не поверишь, что тайга была. Промышленный центр: дымит, стучит, домищи огромные. А тоже небось как у нас было: этот проспал, тот не похмелился, там подъезды развезло…
Прибежала Софья Павловна:
— Где Алферов? Девчата, почему кран не вышел?
— Не вышел? — Шура пожала плечами. — А в УМС клялись, что будет. Ждите, застрял где-нибудь, своим ходом идет… Алферов не появлялся нынче, я не знаю…
— Вот сачок! — Софья Павловна огорченно плюхнулась на табуретку. — Девчата, милые, кран позарез нужен, звоните в УМС, не слезайте с них! — Улыбнулась Марии: — Ну что? Как вам тут?
— Да непонятно ни черта… — искренне сказала Мария.
— И не вникайте. Здоровье нужно железное, чтобы до конца разобраться, а у вас его нет. — Софья Павловна встала, закурила на ходу. — Шура, я понеслась, забегу через часок. Кран добывай, не то я…
Убежала. Шура опять с тем же чувством превосходства вздернула плечи, давая понять Марии, что Ефимова зря подняла тут шум, помочь они ничем не в силах. Стала звонить по телефону.
— Девочки, главная диспетчерская, сплетни собираем? Бетон у вас как, принимаете? Смотрите, отказы заранее давайте, мы переадресовывать будем. Управление механизации? Как там кран? Ищите! Ефимова с вас и с меня шкуру спустит…
— Сколько у нас техники ежедневно выходит на объекты? — спросила Мария.
— По заявкам если, то вот… — Шура пододвинула Марии большой лист синьки, разграфленный с белой стороны вручную. — А если фактически — процентов тридцать скиньте. А вот журнал дежурств, туда каждая смена диспетчерская записывает все, что случилось… Да вы не увлекайтесь бумажистикой, успеете! Погода хорошая, поезжайте лучше на объекты…
Техники, если верить сводкам, ежеутренне выходило на площадку огромное количество. Самосвалы и бетоновозы, миксера, бортовые машины, тягачи, бульдозеры, краны большие и маленькие, вахтовки и автобусы для перевозки рабочих. Диспетчеры должны были собирать с подразделений заявки о необходимом транспорте, суммировать и давать автохозяйствам и управлению механизации сводки. Входило в их обязанности также отмечать фактически невыход транспорта. Насколько Мария могла понять, как-то влиять на то, чтобы что-то упорядочить, наладить дисциплину, диспетчеры не пытались, да и, наверное, здесь с них этого никто не требовал. Как, действительно, отыщешь машины, на каких дорогах?
По своим заводским воспоминаниям Мария представляла работу диспетчерской иначе. Где-то что-то застопорилось, какая-то заминка из-за поломки станка, дефицитного инструмента, нехватки деталей — звонок в диспетчерскую. Через некоторое, как правило небольшое, время диспетчер сообщал, что простой ликвидирован. Правда, и там, на заводе, случались заминки. Однако, во всяком случае, всегда было известно, из-за чего простой…
Мария взяла журнал дежурств, начала листать, все больше и больше недоумевая: на участке отказались от бетона, ничем не обосновав отказ. Мастер уехал домой во время ночной смены, никого не поставив в известность, не указав причину. Не заказали вахту — не привезли рабочих в ночную смену. Снова отказ от бетона…
— Маша? — Шура поднялась. — Не хочешь ехать на объекты?
— Попозже.
— Ну, тогда я смотаюсь к Володе, осложнение у него, вчера сказали, перитонит начался, поздно захватили. Беспокоюсь я… Сейчас затишье пока… Из больницы в управление механизации заскочу, может, кран разыщу. Ефимова не слезет с нас — это уж как пить дать! Часа через полтора-два вернусь. Ты чайник поставь, чайку попей. Если кто спросит, я в УМС поехала…
Шура уехала с диспетчерской вахтой, Мария осталась одна. Включила электрический чайник, разыскала в тумбочке заварку и сахар — свою она не догадалась взять, — прошлась по деревянному затоптанному полу, расслабилась, восприняв наконец эту точку, где она сейчас находилась, себя в пространстве. В маленькие окна палатки светило солнце, на ворохе бумаг на столе лежал бледный, желтый квадрат света. Мария вышла из палатки.