Теперь уже вся гора светится дымными кострами, а ниже по реке слышатся неясные крики, визг, смех.
— Марья! — доносится от лодок. — Воды подай!
Некоторое время Андрей стоит неподвижно, потом подкладывает в огонь несколько толстых сучьев и, не оглядываясь, уходит в сторону расцвеченной кострами, причитающей и смеющейся горы.
Все ниже и ниже спускается черная пахота. Андрей, то и дело останавливаясь, поднимается по дороге, ведущей в деревню.
Деревня — другой мир, лопочущий вполголоса, сжигающий свои тайные костры, свет которых мерцает на высоких сучьях деревьев, распростертых в звездном небе.
Звонкие колокольчики в руках у обнаженной женщины, в который раз обегающей вокруг своего дома во имя спасения ото всех желтых и черных болезней; голые смеющиеся дети, которые стараются не отстать от нее, визжат и хохочут в эту страшно важную минуту;
и возбуждающий огонь костра возле дома, у которого старуха накидывает на нее плащаницу и, улыбаясь беззубым ртом, торжествующе уводит ее в дом, огражденный теперь ее заговором от всех болезней на целый год;
и потрескивающие костры, обжигающие лица наклонившихся над оранжевым пламенем, вокруг которого мчатся друг за другом с криками взахлеб молодые парни и девушки в летящей одежде;
и осененная первой листвой тонкая березка, наклоненная к огню, над которым торопливо, кто быстрей, привязывают к веточкам бантики из холщовой тряпицы молодые женщины и девки;
и голый всадник на белой лошади с развевающейся гривой, промчавшийся к реке, залитой сверканием круглой серебряной луны;
и сильные молодые тела парней и девушек, бегущих по колено в пылающей лунным светом воде;
и ржание коня, влетевшего на всем скаку в реку;
и смех;
и визг;
и взмахи белых, как мел, рук в ночном воздухе, — все это приводит задохнувшегося Андрея к берегу, где он почти натыкается на молодую бабу с распущенными волосами, которая стоит за кустом у самой воды, обнаженная, не пугаясь, и с удивлением смотрит на Андрея, прикрыв руками тяжелую высокую грудь.
Они долго стоят, настороженно глядя друг на друга и выжидая. Потом Андрей поворачивается и уходит.
Она смотрит ему вслед, улыбаясь, и кто-то берет ее за руку и тянет в тень, в холодную сверкающую воду.
Андрей выходит на другую сторону деревни и бросается в стог сена.
Раннее, очень раннее утро. Андрей крадучись идет по деревенской улице. Нежный шепот, дыхание спящих, тихий смех доносятся из распахнутых ворот сеновалов и открытых окон домов. Деревня длинная, и путь по ней подобен воровству.
У околицы Андрей проходит мимо старухи, сидящей на бревне у самых ворот. Потухшими глазами смотрит она за реку, клубящуюся внизу, на розовеющую полосу неба у горизонта и плачет. Плачет потому, что утро это оказалось таким похожим на другое такое же, случившееся много лет тому назад.
Андрей спускается вниз по дороге, ведущей к реке, на берегу которой, погруженные в туман, пасутся стреноженные кони.
Иконописцы сидят на берегу и ждут его. Лодки уже спущены на воду. Андрей обводит всех усталым взглядом и спрашивает: