— Или тебе был тесен мир, что ты решился воровать даже в доме такого друга?
— О повелитель, — молвил тот, — разве ты не слыхал, что говорят: «Лучше обобрать до нитки дом своих друзей, чем стучаться в двери врагов»?
Некий благочестивый муж видел во сне царя в раю, а праведника в аду. Он спросил:
— В чем причина возвышения царя и за что унижен дервиш? При их жизни думал народ, что произойдет как раз наоборот!
В ответ раздался голос:
— Этот царь принят в рай за свою привязанность к дервишам, а дервиш низвергнут в ад за свою близость к царям.
Некий странник, босой и простоволосый, вышел из города Куфы вместе с нашим караваном, направлявшимся в Хиджаз, и шел, не отставая от нас. У него не было никаких средств. Но он шагал лёгкой поступью и пел:
Один из ехавших на верблюде сказал ему:
— О дервиш, почему ты идешь пешком? Лучше вернись, не то умрешь от изнеможения!
Но дервиш не послушался и, направив свои стопы в пустыню, удалился...
Когда мы достигли стоянки Махмуда, для богача, оседлавшего верблюда и ехавшего среди нас, настал смертный час. Дервиш подошел к его изголовью и воскликнул:
— Вот я и не умер от изнеможения, а ты умер даже на верблюде!
Некоего отшельника пригласил к себе царь. Отшельник, поразмыслив, решил:
— Дай-ка я снадобье приму, перед тем как идти к нему. Я похудею, и, быть может, его уважение ко мне повысится.
Говорят, что снадобье оказалось вредным и, приняв его, отшельник умер.
Ограбили как-то караван в греческих землях. Бессовестные люди, совершив разбой, унесли несметные богатства с собой. Купцы плакали и взывали к Господу и Его пророку, чтобы они помогли им, но все было бесполезно.
В том караване находился мудрец Лукман. Один из караванщиков обратился к нему:
— Ты нас очень обяжешь, если им какое-нибудь назидание скажешь или какое-нибудь увещание к ним обратишь, чтобы они оставили нам хоть часть нашего имущества, ведь жалко, что погибает столько добра!
— Нет смысла говорить им мудрые слова! — ответил он.
Сколько ни приказывал мне достославный шейх мой Абульфарадж ибн Джузи, да помилует его Аллах, музыку оставить и свои стопы по пути уединения и отшельничества направить, молодость моя превозмогала, плотские желания брали верх, и иногда я невольно шел наперекор советам наставника благим и наслаждался музыкой и обществом друзей дорогим. Вспоминая уроки моего учителя, я восклицал:
И вот однажды ночью я попал в общество веселых друзей и там увидал одного певца.
Товарищи мои то затыкали пальцами уши, чтобы не слышать его голоса, то прикладывали палец к губам, прося его умолкнуть.