И я тоже дальше пошел.
Выхожу на луг. Вижу сено ворошат. Бабы это, девки. Песни поют. Далеко слышно…
Навстречу воз едет. На возу мальчонка сидит в одной рубашонке.
Мужик идет около воза с граблями. За возом жеребенок бежит шершавый, шершавый… Пылит, окаянный, а сам:
— Э-ге-ге-ге-ге…
Так и звенит на весь луг.
Слышу:
— Сорокин!
Скрипел — скрипел воз, остановился… Жеребенок сейчас к матери под пузо… Дрыг-дрыг хвостом. Хвостик то вот этакий… Свалялся весь.
— Сорокин!
Гляжу, наш же мужик.
— Здравствуй.
— Здравствуй!
А жарко… Жарко так, что просто страсть.
— Ну, и денек! — говорю.
— Да, — говорит, — хороший денек.
— Только косить.
— Уж — говорит, — и скосили и просушили.
Вон как! Молодцы ребята. Да… Ну, тоже:
— Прощай!
— Прощай!
Дальше пошел. Вышел на выгон… Гуси это сидят по берегу около речки. Из воды белый камень виден. Баба стоит в воде, подоткнувшись, около камня; белье пральником на камне колотить.