Спускаться вниз тоже нет смысла – я не видел нижний край тучи, но не сомневался, что он
далеко, очень далеко внизу.
Это ловушка. Причем не природная. На нас надвигался искусственно созданный грозовой фронт. И его могло создать только одно существо на
планете – Белый Ферзь. Но откуда у него столько сил? Даже мне, с моими ресурсами, сотворить подобное было бы чертовски сложно... Хотя
нет... Попросту невозможно... Откуда же у него столько сил?..
Оценив мощь созданного Белым урагана, я понял, что в данном случае мы бессильны. Это ловушка, предназначенная для нас с Дженни. Что бы мы
ни сделали, она захлопнется.
Я развернулся и спокойно отправился обратно в экономический класс. Проходя мимо спящих джентльменов, я чуть не упал от очередного толчка,
еле сумев сохранить равновесие. Зайдя в визжащий от ужаса салон, я подошел к Дженни. Она сидела, спокойно глядя в иллюминатор.
– Впереди гроза, созданная Белым, – сообщил я.
– Я вижу, – спокойно сказала она, по-прежнему глядя в иллюминатор. – Километров двадцать в высоту и километров тридцать в ширину. Забавно,
он выбрал очень странную конфигурацию... Обычный невод...
Я уселся рядом со своей Королевой. Невыразимая апатия овладела мною, мне не хотелось ни суетиться, ни искать спасения. Тем более что
спасения все равно нет. Я повернулся к Дженни и сказал:
– Я надеюсь, ты понимаешь, что, когда самолет попадет в эту тучу, все здесь погибнут, включая и нас?
Дженни оторвалась от иллюминатора и посмотрела мне в глаза.
– Да, понимаю, – медленно произнесла она.
Потом снова отвернулась.
– Почему он выбрал форму невода?.. – услышал я ее рассеянный голос, но ответить не успел.
Через мгновение мы влетели в объятия тучи, и последним, что я увидел, была темная пустота, стремительно пронесшаяся по салону ко мне и
Дженни...
* * *
Он сидел на троне и старательно пытался сдержать зевоту. Золотые тронные львы тоже явно умирали от скуки. Он гладил их по металлическим
гривам, глядя на огромный, богато украшенный руками искусных мастеров, зал: колонны снизу доверху инкрустированы серебром, пол выложен
черно-белым мрамором с вкраплениями гигантских алмазов, вдоль всего зала расставлены огромные сундуки с серебром и золотом, с подарками от
просителей.
Скучно. Он думал о том, что Ему еще предстоит изречь три тысячи притчей и пять тысяч песен о свойствах всех растений, птиц и животных, Он
думал обо всех судах, которые должен провести. И, рассматривая перстень у себя на пальце, Он думал о Белых, которые могут вскоре появиться
в Его царстве.
В зал вошел слуга и, склонив голову, приблизился к трону. Не поднимая глаз, слуга в который раз стал завывать:
– О, мудрейший из мудрейших, знающий устройство мира, начало, конец и середину времен, и все сокровенное и явное!
Он зевнул. Все равно слуга не видит.
– Твоего суда молят две женщины.
Он перестал гладить льва и сказал:
– Что за нужда привела их ко мне?
– Они хотят, чтобы ты рассудил их, великий Шеломо. Обе они утверждают, что являются матерями одного и того же младенца. Рассказывают они о
том, что обе живут в одном доме, обе недавно родили, но одна из женщин – какая из них, непонятно – не уберегла своего сына, и он умер.
Тогда одна из них подменила своего мертвого ребенка на младенца живого, и теперь каждая отстаивает свое право на материнство.