— Товарищ, брось баловаться, — негромко сказал Степан.
— Следуйте вперед! — сказал Севка и высунулся из куста.
У Степана вдруг стало очень удивленное лицо. Он не поднял рук, а медленно пошел на нас.
— Руки вверх! — с отчаянием повторил Севка.
Степан подошел к Севке сбоку. Он взялся рукой за стволы, вытащил из куста упирающегося Севку и хлестнул его по лицу. Севка упал. Все так же медленно Степан разомкнул стволы, посмотрел их на свет и треснул ружьем о березу. Приклад отлетел. Степан подобрал его и швырнул Севке вместе со стволами.
— Хорошее ружье было, — сказал он.
И только тут я понял, что стою и ничего не делаю. Я подскочил к Севке.
— Тронь еще, тронь!
— Иди гуляй, — сказал Степан. — Милицию я уважаю.
Севка поднялся на ноги. Из носа у него текла кровь, а щека была просто синяя. Он стоял и смотрел на Степана. Комары снова облепили его распухшее лицо. А он стоял и смотрел, и не плакал.
— У-ударь… еще… — сказал он.
— Иди, иди. Хватит с тебя.
— Ну, ударь!
Степан усмехнулся и пошел к своим сетям.
Севка постоял еще немного, подобрал обломки ружья, и мы побрели к лодке.
Дома меня ждал отец. Он даже не пошел на работу.
— Ты зачем трогал пистолет? — спросил он.
— Я не трогал.
— Тебя спрашивают: ты зачем трогал пистолет?
— А ты не клади ключ в кобуру, — сказал я.
Отец начал расстегивать портупею. Я стоял неподвижно. Отец отстегнул ремень, сложил его вдвое и подошёл ко мне.
— Дай слово, что больше не будешь.