А как-то до того обнаглел, что и вблизи начал, даже на него, на Хому, рамочку наводить. И уже не какую-то подручную, а деревянную, из палочек.
Хома очень рассердился. Ничего Суслику доверить нельзя. Вон как! Тоже вознамерился живые картины заиметь!
Но не успел он и слова сказать, как Суслик затараторил:
- Ты не думай, твои картины я не трогаю. Твои - это твои. А мои - это мои, собственные. «Знахомые» картины, дошло? Я только лишь тебя в рамку помещаю. Понял? А названия такие я своим картинам придумал: «Хома и Коза», «Хома и одинокая берёза», «Хома и роща», «Хома и небо», «Только Хома», «Один Хома»! Уж эти картины я надолго сохраню, будь уверен. Никто не украдёт и дождём их не смоет!
- Как? - растерялся Хома.
- Мы же с тобой почти всегда вместе. Обязательно за тобой угляжу!
- Правда? - оторопел Хома.
- Конечно. Кстати, живые картины, на которых только ты один, и в норе разместить можно. В твоей, - уточнил бескорыстный Суслик. - И в моей, когда ты ко мне зайдёшь. Хорошо сохранятся!
Потрясённый Хома не нашёл, что сказать. Может, пусть себе свои картины собирает? Ведь на чужие картины Суслик не зарится.
- Хорошо стоишь! - внезапно похвалил Суслик и вновь навёл на него свою рамку. - Передвинься правее, отсюда ты смотришься ещё лучше!
Хома молчал, думал.
- Жаль только, что картина «Хома и Суслик» у меня никак не получается, - застенчиво улыбнулся лучший друг.
Ну, что тут с ним делать?..
- Ладно, - разрешил Хома. - Собирай свои картины. Но гляди, чтобы за моей спиной в твою рамку Лиса ненароком не влезла. Будет та ещё картина!
Когда Хома начал копить их, обиды тайные? С чего началось?
Однажды Хома - причин хоть отбавляй - разворчался на Суслика:
- Ничего доброго, ласкового от тебя не услышишь. Никогда не скажешь что-нибудь приятное.
А Суслик и рад стараться. Тут же:
- Рыбка моя, ты моя кисонька!
- Что? - обиделся Хома. - Ещё не родился тот, кто меня слопает!
- Как это? - оскорбился лучший друг за лучшие свои чувства.
- Не знаешь, что такое рыба для кошки? Ты б ещё сказал: «Цыплёночек мой, я твоя лисонька!»