Кедров закурил новую сигарету.
— Да сколько вы спали? Толкни-ка Никольского.
Женька подергал Никольского за рукав. Никольский сел и стряхнул дремоту.
— Продолжаем жить?
— Продолжаем, — согласился Женька.
Никольский щелкнул пальцами.
— Сейчас бы чашечку кофе! — мечтательно сказал он. — Ты любишь кофе?
Женька пожал плечами.
— Не знаю. У нас в деревне чай пьют.
— Чай — это тоже хорошо. Свежий, крепкий чай. Особенно сейчас бы. — Никольский вздохнул и плюнул — во рту у него после шнапса было отвратительно. — Стакан цейлонского чаю! Да, Женька? Или ты в деревне пил индийский?
— Не помню. Разве не все равно? — удивился Женька.
Никольский глотнул воды из фляги и стал разжигать трубку.
— Представь себе, не все равно. Но сейчас это — детали. Ого! Без трех минут четыре. Ну-ка, подъем, подъем, служивые. Дай, Игорь, карту.
Кедров вынул из планшета карту немца и расстелил ее.
— М-да, — протянул Батраков, присмотревшись к карте.
Карта была штабная, большого масштаба, немецкая оборона обозначалась на ней сплошной линией, и овалы с флажками полков и дивизий западнее этой линии ничего не говорили им: оборона изображалась условно, а не показывалась топографически — как она идет, где проходят окопы, где расположены артиллерийские и минометные позиции, на карте не обозначились места, где в этих овалах были немцы и где их не было.
Все сразу же увидели, что карта им не поможет. Попади такая карта начальнику штаба корпуса хотя бы за день до наступления, и начальник штаба, наверно, отвинтил бы с кителя орден и отдал бы тому, кто принес ее, но для них сейчас эта карта была только куском бумаги, годной разве, чтобы разжечь костер.
Батраков, взглянув на солнце, повернул верхний обрез карты к северу, поводил пальцем по карте и отчеркнул ногтем крестик.
— Мы примерно здесь. Вот Григорьевка, откуда мы наступали. Та длинная деревня — предпоследняя, а вот та… Мы вошли в лес примерно здесь. Вот просека — эти пунктиры, вот дорога. Мы прошли левее тригонометрической точки, той вышки, на которую хотел идти Песковой. Мы примерно здесь, — повторил он. — Километров пятнадцать от фронта.
— Может, наши продвинулись? — сказал Песковой.
Батраков провел ногтем от крестика к синей линии и пересек ее.
— Если держать строго на восток, Григорьевка останется правее.