- Но как же это? - удивилась мама. - Всё сгорело. Должен же вам кто-то помочь отстроиться, хозяйством обзавестись?
Женщина посмотрела на маму усталыми, какими-то подслеповатыми глазами:
- Кто должен помочь? Господь бог нас огнём за грехи покарал. А простит ли он, поможет ли, бог его знает. Я и сама не пойму, - добавила она в раздумье, - чем уж мы его так прогневали?
Мужа грозой убило, дочь в тифу померла, а вот мы с Николкой по миру ходим. Ну что ж, - вздохнула она, видать, на всё его божья воля!
Женщина ещё раз перекрестилась и, встав из-за стола, низко поклонилась маме:
- Благодарю покорно за угощенье… Пойдём, сынок.
- Подождите, не уходите, - остановила её мама. - Я вам кое-какую одежонку дам.
- Ох, родимая моя, заставь за тебя весь век бога молить! - запричитала женщина.
Я побежал в комнаты вслед за мамой. Она быстро достала из шкафа своё старое шерстяное платье, платок, потом вытащила из сундука мой костюмчик, из которого я уже давно вырос, взяла прошлогодние башмаки, они мне тоже были малы, и понесла всё это в кухню.
- Мама, а можно, я Коле своего мишку подарю? - попросил я.
- Какого, плюшевого?
- Ну да.
Мама заколебалась.
- На что он ему? - в нерешительности сказала она. - Одежда ему нужна. А мишка? Где он его с собой таскать будет. Он и играть-то с ним не сумеет.
- Мамочка, позволь, я ведь в него тоже редко теперь играю, я уж большой!
- Ну хорошо! - вздохнула мама. - Только это уж глупости, ни к чему совсем.
Но я уже обнимал маму и благодарил за разрешение. Мигом достал мишку из коробки с игрушками и следом за мамой побежал в кухню.
Увидя одежду, женщина даже ахнула и бросилась целовать маме руки.
- Что ты, что ты, перестань, пожалуйста! - отбивалась от неё мама.
- Колька-то мой, как барчук, нарядится, - говорила женщина, разглядывая мой старый, потёртый костюмчик.
- Ну, пойдите вон туда - в кладовку, переоденьтесь, - сказала мама.
- Нет уж, голубушка, это мы на праздник побережём, чтобы в церковь сходить.