Сколько мама ни убеждала, женщина ни за что не хотела снять свои лохмотья и одеться получше.
Она аккуратно свернула всё и запрятала в свой. мешок.
Сынишка стоял тут же рядом, не проявляя никакого интереса к тому, что делает мать.
«Он и медвежонку моему не обрадуется, - подумал я, - тоже в мешок сунет». И мне уже стало жаль расставаться с любимой игрушкой. Жаль и в то же время как-то неловко: «Раз уж принёс, надо отдать».
- Вот возьми. Это медведь, - протянул я игрушку.
Мальчик посмотрел на меня с изумлением, даже как будто с испугом.
- Возьми, если хочешь. Будешь с ним играть. Можно в охотники, будто он настоящий, живой.
Женщина взглянула на медвежонка и замахала руками:
- Да куда нам, зачем нам! Что мы с ним делать-то будем!
И вдруг при этих словах мальчонка будто очнулся. Он подбежал ко мне, схватил игрушку и крепко-крепко прижал к груди. Испуганно, как дикий зверёк, он взглянул на мать.
- Отдай, отдай, на что тебе! - говорила женщина. - Одежонку дали, спасибо за неё, осенью от холода укроешься. А это тебе на что?
Но мальчик только ещё крепче прижимал к себе медвежонка. Было видно, что он вытерпит брань и побои, но не расстанется с моим подарком.
- Пусть возьмёт, поиграет с ним… - вмешалась мама. - Хочешь его себе взять? - спросила она у мальчика.
Тот утвердительно кивнул головой.
- Ну, уж бери, позабавься с ним, - вздохнула женщина, - да поблагодари добрых людей за душевность к нам, нищим, убогим.
Но мальчик ничего не говорил, только испуганно озирался по сторонам. Было видно, что он хочет поскорее уйти и больше всего боится, что у него отнимут его нежданное сокровище.
Мама дала женщине на дорогу немного денег, хлеба, сахару, чаю, каких-то конфеток.
Наконец мать и сын ушли.
Я побежал в кабинет Михалыча, откуда из окна была видна дорога от нашего дома вверх к слободе.
Долго смотрел я, как поднимались в гору Николка и его мать. Мальчик шёл немного позади и на ходу всё время вертел и рассматривал никогда раньше не виданную игрушку, первую и, вероятно, последнюю игрушку в его бродячем, безрадостном детстве.
И этот случай, так же как и болезнь Татьянки, оставил свой след в моей детской памяти. «Почему у меня много игрушек, а у Коли не было ни одной? думал я. - И одежда у них такая плохая, рваная! Ну что же, что их дом и вещи сгорели. Разве нельзя построить новый дом, купить новые вещи? Но кто это должен сделать? Конечно, богатые люди. Так почему же они не делают?»
Я спросил об этом у мамы.