А один раз бабку Лизиху во время занятии позвали зачем-то в кухню. Только она скрылась за дверью, Колька, как вихрь, сорвался со своего стула, плюхнулся в её кресло, накинул на плечи тёплый Лизихин платок, надел на нос очки и, постучав линейкой по столу, хриплым голосом запищал:
- Борька, негодяй, иди сюда, я тебя высеку!
Весь класс так и прыснул со смеху.
Потом Колька не торопясь взял со стола Лизихины карманные часы и задумчиво через очки поглядел на них.
- Целый час еще маяться! - вздохнул он и тут же вдруг приложил часы к груди. - Эх, хороши часики! Вот бы мне такие, да ещё с цепочкой по всей груди. Вот бы я пофорсил!
В это время скрипнула входная дверь, в коридоре послышались тяжёлые шаги. И тут же, как в кино, картина сразу переменилась: очки и часы лежат на столе, платок на кресле, а Коля, уткнувшись локтями в край стола, громко и нудно долбит на весь класс коренные слова.
Он орал их так громко, что даже вошедшая в класс бабка Лизиха была неприятно поражена.
- Николай, не ори. Учи громко, но не ори, ты не в кабаке.
- Хорошо, Елизавета Александровна, - покорным голосом ответил Коля, снова углубляясь в повторение своего урока.
Бабка Лизиха спокойно уселась в кресло, накинула на плечи тёплый платок и надела на нос очки - всё точь-в-точь, как только что представил в её же кресле Николай.
Многие не удержались и фыркнули.
- Опять смешки! - грозно крикнула Лизиха. - Смотрите у меня! Что-то уж больно развеселились!
Она обвела всех подозрительными, злобными вами и добавила;
- Закрывайте книжки, приготовьтесь к танцу.
За столом произошло движение. Все книги были мигом закрыты и спрятаны. А на их месте появились чистые тетрадки.
- Загородиться друг от друга! - скомандовала Лизиха.
Снова за столом лёгкое движение. И вот уже каждый ученик отгорожен справа и слева от своего ближайшего соседа поставленной углом раскрытой книгой. Каждый сидит как будто в своём собственном отделении.
Когда всё было сделано, бабка Лизиха открыла хрестоматию и начала диктовать. Все склонили голову над столом, принялись писать. В классе воцарилась тишина, только слышался голос Лизихи да монотонный скрип перьев.
Я диктантов ещё не писал, а только списывал о книжки и поэтому с интересом исподтишка наблюдал зa работой других.
Лица у всех были очень сосредоточенные. Многие от усердия даже приоткрыли рот, другие беззвучно шевелили губами, третьи старались незаметно из-за книжки заглянуть в тетрадь соседа. А Боря от усердия совсем положил голову себе на плечо и сопел так громко, будто он не диктант писал, а тащил на полок тяжёлый мешок муки.
- Борька, не спи! - крикнула Лизиха, прерывая диктовку.
- Я не сплю, Елизет Санна! - выпалил Борис.