– Пойдем.
Три шага, поворот – и мы оказались у входа в небольшой коридор, находящийся где‑то за много километров от внешних стен. Перемещениями в дарайском стиле тут и не пахло, просто древняя, отрицающая любой порядок и физические законы магия. Чего только не понахватаешься за миллионы лет близости к Ауте.
По обе стороны от прохода были маленькие, узкие комнатушки, в каждой из которых безмятежно покачивались на волнах загустевшего воздуха обнаженные эль‑ин. Мужчины, сильные и мускулистые воины, со сложенными крыльями и спокойными скуластыми лицами, женщины, девочки лет двенадцати – шестнадцати, с несформировавшимися еще фигурами танцовщиц‑вене. Много‑много девочек вене.
Аррек заледенел. Аналогия с найденным недавно на человеческой станции была слишком очевидна, хотя Видящий Истину все‑таки ощущал достаточно, чтобы не лезть сразу с выводами.
– У нас, Изменяющихся, таких не очень много. У Расплетающих Сновидения две трети клана спит вот так иногда в течение миллионов лет. Кто‑то отправил свою ментальную проекцию в дальние дали, оставив тело на попечение они, кто‑то слишком занят собственными снами, чтобы обращать внимание еще и на реальную жизнь, кто‑то просто изменился так, что физически не способен думать и двигаться. В клане Хранящих есть те, кто полностью отдал себя Эль, отказавшись от самостоятельной личности. Вроде тех же “дарай‑блоков”. Это нормально. Они эль‑ин, они такие же полноценные члены общества, если это слово к нам применимо, как я или ты.
Дарай‑князь все еще прятался за своими безупречными щитами: мертвая, невыразительная фигура, которая, казалось, не имела понятия ни о жизни, ни о движении. Как я это ненавидела!
– Защита на этих камерах не намного уступает той, что окружает внешнюю стену. – Он просто констатировал факт, никаких чувств, ничего.
– Да. Они ведь, знаешь ли, имеют привычку время от времени просыпаться. А иногда то, что просыпается… не совсем они.
Молчание. Мы шли вдоль бесконечного коридора, заглядывая в широкие проходы. Аррек почти на минуту застыл, глядя, как фигура девочки‑подростка в такт биению сердца размывалась в сиренево‑болотный туман, чтобы тут же вновь приобрести гуманоидные очертания. Даже из‑за плотного щита Вероятностей от него резко дохнуло чистым Видением. Тишина становилась невыносимой. Невыносимой настолько, что я не выдержала, заговорила.
– Вообще, защита Дериул‑онн на порядок выше, чем в других кланах. Слишком часто Изменяющимся приходится иметь дело с Ауте и ее неподражаемыми сюрпризами. Здесь в основном те, кто слишком далеко зашел в изменении и не захотел вернуться. Поэтому так много вене. Ну и, конечно, воины, их сопровождавшие. Вон та, черноволосая – моя бабушка…
Аррек чуть сжал мою руку, внимательно вглядываясь в черты Мирэотеи тор Дернул. Обернулся, точно проверяя, что я здесь, рядом, и никуда исчезать не собираюсь.
– Вы похожи.
– Что ты! Она – настоящая красавица… Он ответил совсем невпопад.
– Их так много…
– Много? Аррек, это хранилище наполнялось миллионы лет! И здесь – совсем немного. Большинство в таких случаях остаются в Ауте. Ты и не представляешь, сколько неприятностей эль‑ин в свое время имели от таких вот… диссидентов. Щит, защищающий Эль‑онн от вторжений оттуда… Я просто не представляю, как наш народ умудрялся жить без него.
– Я, честно говоря, не представляю, как вы вообще умудряетесь жить, со Щитом или без… Молчание.
– И каждый раз, начиная танец, ты рискуешь превратиться вот в такое?..
Молчание. Зачем отвечать на риторические вопросы?
Мы – проходили мимо комнат. В одной из пола бил ровный, мощный фонтан чего‑то светящегося, разлетающегося брызгами и разумного. Тело Видящего Истину рядом со мной как‑то загнанно дернулось, щиты заискрились, на этот раз не препятствуя кому‑то извне считать его мысли, а пытаясь защитить своего хозяина от чего‑то, что мог считать он… В который раз я порадовалась, что не обладаю таким даром.