Поддерживают их в форме, не дают зарасти жирком и так далее. Понятно, почему Безликие его не любят. Впрочем, его никто не любит – отношение, которое Аррек в окружающих тщательно культивирует и поддерживает с одному лишь ему известной целью.
Шарен тем временем о чем‑то тихо заговорил с Нефрит, и я была несколько удивлена, увидев в их телесном даже знаки взаимного уважения и той особой теплоты, которая возникает между давно знакомыми людьми. Невербальная жестикуляция почти на грани создания сен‑образа, когда двое столь хорошо друг друга понимают, что лишние фразы спрессовались в едва заметное движение бровей или неразборчивое хмыканье. Впрочем, чему тут удивляться? Я сама уговорила Шарена, или принца Шарена, если вы предпочитаете официоз, служить юридическим посредником между аррами и эль‑ин. А значит, ему пришлось много работать с держащей в своих загребущих пальчиках вожжи власти женщиной. Н‑да, это‑то понятно. А вот когда старый плут умудрился стать закадычным приятелем Аррека?
И вот вся эта развеселая компания вместе со мной, плетущейся где‑то сбоку, направилась в глубь станции. Мы ввалились в небольшой вагончик, который тут же пулей сорвался с места. Внутри ничего не указывало на движение, но легкое прощупывание проносящихся где‑то снаружи стен показало, что скорость почти превышала звуковую. Да, Колибри действительно довольно большой для корабля.
Тут наконец я обнаружила источник беспокойства, изводившего меня последние полчаса. Сергей, отражение его чувств. Ауте, я же свернула связь, я не должна его ощущать! Когда эта дурацкая ситуация с отношениями вене‑риани начала столь стремительно выходить из‑под контроля?
Я выпустила невидимый для смертных сен‑образ, позволяющий мне видеть происходящее за спиной, и принялась внимательно изучать сам первоисточник “проблемы”. Сергей, военачальник‑метани Дома Вуэйн, арр, воин, муж Нефрит. Очень опасен. Что еще я о нем знаю? Да ничего. Как‑то так всегда получалось, что окружающие воспринимали его не то как деталь обстановки, не тень собственной жены. Вот и сейчас застыл за ее плечом невозмутимой статуей. Кто не знает, может принять за простого телохранителя.
Не молодой уже мужчина, не красивый, не высокий, не наделенный на первый взгляд особенными пси‑дарованиями… правда, только на первый. Феноменальные щиты у мальчика. А годков мальчику уже набежало никак не меньше четырех сотен. Более чем почтенный возраст для арра, дольше они не живут.
Медленно‑медленно, будто в замедленной съемке, Сергей повернул голову в мою сторону. Глянул вопросительно. Как почувствовал? Ведь на сознательном уровне он и не подозревает о том, что я с ним сотворила. Скорее всего. Ауте, мать всех сюрпризов, пожалуйста, сделай так, чтобы он не знал! Только разборок с насильно привязанным риани мне сейчас и не хватало для полного счастья.
Вагончик остановился где‑то глубоко в недрах базы, стена растворилась, будто ее и не было. Какой‑то странный уровень, явно жутко засекреченный, пахнет сложнейшими технологиями и госпиталем. Я огляделась, нахмурилась. Как‑то сама собой оказалась рядом с Арреком, почти испуганно вцепившись в его руку. Что‑то он чувствовал, что‑то, заставляющее мышцы Видящего Истину невольно напрягаться. Нефрит, наделенная тем же даром, хотя, быть может, и не так щедро, осталась спокойной, но сен‑образ, приставленный к ней много лет назад и ставший для тех, кто знает на что смотреть, лучшим индикатором ее эмоций, испуганно метнулся к Сергею и обратно.
Колибри?
Молчание.
Шарен вел нас, и лицо его было мрачнее мыслей.
Одна из стен скользнула в сторону, открывая – нет, не проход, а что‑то вроде прозрачного чана, где в густой зеленоватой жидкости плавало обнаженное человеческое тело. Тончайшая, почти невидимая паутина проводов опутала истонченные мускулы, уходя прямо под тускло сияющую даже сейчас кожу. Перепутать было невозможно: истинный дарай. Точнее, когда‑то это тело было истинным дараем.