Даже вникать. Но тело само собой расслаблялось, завязая в мягкости взбитого дыма, щека коснулась условно твердого и очень теплого воздуха. Глаза широко распахнулись в попытке сохранить внимание.
– Мы постепенно вычисляем все их базы, но информация обо всех силах, находящихся в распоряжении такой разветвленной системы, более чем приблизительна…
– Реакция на потерю Аметистового Колибри?
– Как и ожидалось: готовят ответный удар. Но куда именно, мы пока не знаем.
Я моргнула. Потом еще раз. Так. Ответный удар…
– Вероятно, они и сами этого пока не знают. Хорошо бы спровоцировать что‑нибудь нам удобное.
– Над этим работают.
Закрыть глаза. Не надолго – так просто легче думается.
– Попробуйте устроить что‑нибудь… крупномасштабное. Что можно было бы превратить в урок для всей Ойкумены. Оливулской бойни явно оказалось недостаточно. Точнее, она была слишком странной, слишком непонятной.
– Звучит многообещающе. Только вот как бы нам не нарваться на что‑нибудь слишком крупномасштабное.
– А‑а… Да. Слишком… – Веки наливались тяжестью, дыхание замедлилось.
– Наши силы на данный момент не годятся для внушительной демонстрации. Расчеты показывают…
Уютная и согревающая темнота. Что‑то надо было сделать… Потом. Как‑нибудь.
– Антея?
Я подскочила точно ужаленная, испуганно мигая и борясь с отчаянным желанием виновато прижать уши. Почти заснула! Да какое, к Ауте, почти? Заснула! Прямо во время разговора! Посреди планирования настоящей войны – какой позор!
Что из сказанного я успела пропустить?
– Леди Тея‑тор? – В голосе Зимнего было столько недоумения, что оно почти перевешивало привычное высокомерие. А на лице – то самое обеспокоенно‑вопрошающее выражение, которое я уже имела удовольствие лицезреть на физиономиях Аррека, риани и даже северд‑ин. Должна признаться, это дурацкое безмолвное “что‑ты‑с‑собой‑творишь‑могу‑ли‑я‑что‑нибудь‑для‑тебя‑сделать?” успело мне уже здорово надоесть.
Я взглядом отмела все предложения подобного толка, которые могли бы появиться у Мастера из Атакующих, всем своим видом демонстрируя, что инцидент обсуждению не подлежит. Зимний, несмотря ни на что, был в достаточной степени эль‑ин, чтобы молча это проглотить.
– У вас есть какие‑нибудь рекомендации, Мастер Оружия?
– Для начала, не следовало ссориться с этими ристами…
– Я просила рекомендации, – тон мой был обманчиво мягок, – с критикой пока повременим.
– Ну что ж. – Он вдруг стал очень серьезным, очень холодным, очень бесцветным. Мне стало страшно. – У древних людей был забавный способ избавляться от крыс, обитавших на их кораблях. Когда маленькие твари наглели настолько, что сжирали всех кошек, которых на них напускали, команда отлавливала трех самых наглых. А затем бросала их в пустую бочку. И оставляла там. Через неделю две крысы совместно убивали третью и съедали ее. А еще через некоторое время последняя тварь загрызала свою товарку и оставалась в гордом одиночестве. И эту последнюю выпускали на корабль. Удивительно, как мало времени ей требовалось для того, чтобы очистить шхуну от себе подобных.
Он это говорил серьезно. А я это серьезно слушала. Новое толкование жестокости, так?
Сонливость исчезла, будто ее никогда и не было, руки под покровом крыльев чуть тряслись.
– Я… обдумаю ваше предложение, Мастер. – Я соскользнула с постели и попятилась к выходу. – Спасибо, что уделили мне внимание.
Прочь отсюда…
– Антея‑тор.
– Да? – Неохотно задержалась в дверях.
– Где ваши телохранители?
А не видит ли он Истину? Да нет, я бы заметила.