– Он швырнул конверт на стол. – Кажется, достопочтенный заместитель генпрокурора заполучил какого‑то нового советника, которого желает представить всем главам отделов.
– Кого же это?
– Откуда мне знать? Я с ним пока не встречался. Какой‑то недавно объявившийся здесь парень с кучей грандиозных идей, несомненно.
Вики дотянулась до стола и, взяв твердый прямоугольник бумаги, поднесла его к глазам.
– Тридцать первого. Следующая суббота. Хэллоуин. Как мило – это будет маскарад. – Она представила себе инспектора Кэнтри, на самом деле похожего на Джеймса Эрла Джонса, наряженного в костюм Тулзы – негодяя, роль которого этот артист играл в первом фильме о Конане, и с трудом скрыла улыбку.
– Конечно, тебе легко говорить, ведь не тебе приказано прибыть на этот прием. – На лице инспектора мелькнуло отвращение, и он швырнул и конверт, и приглашение в верхний ящик письменного стола. – Шеф ясно дал понять, что я непременно должен там присутствовать, и, как я слышал, все ребята из полиции Онтарио тоже должны туда явиться. Уж не говоря обо всем проклятом отделе проклятого заместителя генерального прокурора. – На его лице застыла сердитая гримаса. – Именно так я отношусь к перспективе провести субботний вечер, ведя учтивые беседы со сворой политиканов и политизированных полицейских.
– И весьма могущественных персон... – Вики ухмыльнулась, стараясь подавить внезапный всплеск дурного предчувствия. – Как я понимаю, по крайней мере, вас подробно проинформировали, чтобы вы пришли, должным образом подготовившись.
– Оставь в покое мою подготовку. Эта чертова штуковина доставлена мне через специального посыльного сегодня утром.
– Специальный посыльный? А вам это не кажется несколько странным?
Кэнтри раздраженно фыркнул.
– Наше дело – не спрашивать, почему...
Остальная часть цитаты утонула в пронзительном звонке телефона, и Вики, беззвучно, одними губами произнеся: «Я выйду сама», повернулась и направилась к двери.
Выйдя на улицу, она оглянулась на здание главного управления и тряхнула головой. «У меня неприятное предчувствие по поводу всего этого. Но почему?»
Иногда такие вот банальные фразы в точности отражают существо вопроса.
8
– Вы нашли ваши бумаги?
– Бумаги? – спросил Селуччи, придерживая дверь в ресторан.
– Бумаги, за которыми заходила в музей ваша кузина. – Доктор Шейн покачала головой, заметив непонимающее выражение его лица. – Вы позвонили ей вчера, просили проверить, не оставили ли их в музее после работы...
Тут до Майка наконец дошло.
– Ах, ну конечно. Моя кузина. И эти бумаги. – Он задумался, оставила ли Вики его в полном неведении умышленно, или просто ей не пришло в голову сообщить об этом, в связи с тем, что у них сложились новые взаимоотношения. – Я их нашел в тот же вечер у себя в кабинете. Думаю, что должен был дать вам знать об этом. – Он послал спутнице одну из своих неотразимых улыбок, про себя решив, что позже непременно следует серьезно побеседовать с Вики. – На самом деле я позвонил вам, чтобы пригласить пообедать вместе.
Спутница не казалась ему очарованной, но не выглядела и совсем уж равнодушной.
Селуччи не беспокоился, как пройдет предстоящий вечер. Рэйчел Шейн, возможно, владеет информацией, которая помогла бы ему найти и схватить эту мумию. А это означало, что ему следует расспросить ее, но при этом он не мог задавать прямые вопросы, так как она захочет знать, в чем дело, но не мог же он рассказать ей об этом!
– Послушайте, дела обстоят следующим образом: мумия, убившая доктора Ракса, теперь свободно разгуливает по городу, и для ее поимки нам необходимо кое‑что узнать от вас.