— Вот и прекрасно.
Ирен удаляется, и Клери склоняется к комиссару.
— Жена моя ее терпеть не могла, но мы в ней нуждались. После рождения малыша Ирен была очень слаба, нам срочно нужна была помощница. Я дал объявление, и явилась Мария.
— Она действительно крала?
— Честно говоря, мне об этом ничего не известно. На меня все эти дела со слугами наводят тоску. Но я представить себе не могу, чтобы Мария участвовала в такой жуткой истории.
— Поговорим теперь о вашей прислуге. Кто у вас тут работает? Я имею в виду здесь, в замке.
— Прежде всего Мофраны, кроме Амалии. Леону Мофрану шестьдесят пять лет. Это мой камердинер. Его жене Франсуазе — шестьдесят. Она — наша кухарка. Прежде чем поступить на службу к нам, они работали у моего тестя. Это люди, которым можно доверять полностью. Есть еще Жюссомы, они живут в небольшом домике у ворот. Они — сторожа, но Дени к тому же — садовник, а Тереза помогает Амалии по дому, на ней стирка и уборка… Ну, вот и все.
— Какого они возраста?
— Ему пятьдесят один, а ей, думаю, лет сорок семь — сорок восемь. Они из Шато-Гонтье. Преданность у них просто в крови. Все они в курсе случившегося. Я сразу им все рассказал, потому что у они у нас вроде как члены семьи.
— Остаются ваши конюхи. Их много?
— Всего я нанимаю шесть человек.
— Вы можете дать мне список?
— Пройдемте ко мне в кабинет, если вы не против.
Мужчины проходят в соседнюю комнату, Клери достает из бюро список и кладет его на стол. Пока комиссар что-то выписывает, Клери закуривает и делает несколько затяжек так, будто вдыхает свежий воздух. Самое трудное позади. Амалия вела себя очень хорошо. Маржолен ни в чем не сомневается.
— Со всеми этими людьми никаких неприятных эпизодов не было? — спрашивает комиссар.
— Нет. Все они местные. Прежде чем нанять кого-нибудь, я, как вы понимаете, всегда навожу справки.
— И все же. Мы их возьмем на заметку. Лошадей на соревнования вы не выставляете?
— Нет. Это слишком хлопотно.
— А с клиентами у вас никаких размолвок не выходило? Никто из них не намеревался отомстить вам за что-нибудь?
— Нет. Здесь меня все знают. В делах прямее меня человека нет.
Комиссар встает. Он покусывает карандаш, потом резким движением захлопывает записную книжку.
— На первый взгляд, — говорит он, — мне, конечно, самой подозрительной кажется эта Мария. Но вернемся к тому телефонному разговору, о котором вы мне только что рассказали. У вас требуют четыре миллиона? Это вам по средствам?