— У тебя, случайно, не сохранились его письма?
— По правде сказать, нет. Я не кропал стишков, а торговал на черном рынке, если хочешь знать.
Он рассмеялся с мрачным видом и снова наполнил свой стакан.
— Что стало с этой Франсуазой? — спросила Клеманс.
— Ну, думаю, она снова встретилась с моим братом, и они оба вырвались на волю. — Мне: — Я не прав?.. Проклятый Рауль!.. А ты что, за ними гоняешься?
Я с трудом сдерживался, чтобы не выпалить ему в лицо: «Твой брат мертв!», а затем заставил себя выпить глоток ликера.
— Да, — повторил я, — что стало с этой Франсуазой?
— Опять-таки если верить Раулю, после бомбежки Сен-Назера они укрылись втроем в Сен-Жоашеме, на самом болоте. Затем пришли американцы. Тогда же Рауль присоединился к партизанам из Гаврского леса. Немцы же взяли Сен-Назер в капкан. Франсуаза по-прежнему оставалась в Сен-Жоашеме вместе с теткой. У Рауля уже почти не хватало времени мне писать. Его красотка оказалась в капкане, а он умирал от любви по другую сторону реки.
— Зря ты насмехаешься, — сухо бросил я, — отец сражался. Он невероятно рисковал, пытаясь переправиться через Бриер и добраться до Сен-Жоашема.
Дядя пожал плечами.
— Полегче! Ты забываешься. Конечно, повсюду стреляли. Но ведь все понимали, что война скоро кончится, а немцы капитулируют. Поэтому их более или менее оставили в покое.
— И все же отец…
— Да ладно… Не кипятись. Рауль был героем, настоящим романтическим героем, раз уж тебе так нравится. Впрочем, эта история действительно хороша… Парень, пробивавшийся тайком через оккупированный район, чтобы свидеться с подружкой, поцеловать ее и опять упорхнуть… ведь расстояние-то было нешуточное. Да, история хороша, но закончилась она скверно. Перед самым перемирием брат подхватил вирусный гепатит. Его положили в госпиталь в Нанте, и он провалялся там несколько месяцев.
— А Франсуаза? — спросила Клеманс.
Дядя взял ее за шею и нежно встряхнул.
— Ты смотришь в корень… Франсуаза… пропала! Она села на один из первых поездов и вернулась домой, в Париж. С тех пор от нее ни слуху ни духу. Ты не жил в то время… Половина страны разыскивала другую половину… письма пропадали… Короче говоря, как только Рауль набрался сил, он начал розыск… По крайней мере, так он мне говорил… Я-то полагаю, что брат довольно быстро сдался. В конце концов он позволил себя женить. Семейство Куртенуа прибрало его к рукам. Я так до конца и не понял, что же произошло. Мне надо было жить своей жизнью… О чем ты еще хотел спросить?
— Я думал, что ты сможешь мне больше рассказать об этой женщине.
— Да что ты! Раз уж отец потрудился тебе написать, неужели он не сообщил, как снова с ней встретился?
— Как раз нет.
— А тебе не пришло в голову порыскать в Геранде?
— Но я не знал, что Франсуаза жила в сорок первом в Геранде.
— Ну, на твоем месте я отправился бы туда, поискал, поспрашивал. Что ты вообразил? Что привезешь кающегося отца в Керрарек? Ты же знаешь, что они далеко. Как! Ты не можешь оставить их в покое? Послушай, я — не любитель давать советы, но поверь мне: возвращайся к своим зулусам и забудь про все остальное. Я всегда полагал, что мой брат — простофиля, подкаблучник и даже, скажу тебе прямо, классический представитель подневольного мира мужей… Но если он сбросил цепи, отпусти его с миром, черт побери! Он вправе быть счастливым. — Обращаясь к Клеманс: — Не так ли, моя козочка? — Мне: — Теперь, раз ты спешишь, не забывай о часах. Приезжай и другой раз… Запасись временем… Мы осмотрим ульи. Это захватывающее зрелище, вот увидишь.