— Сколько ему лет?
— Около шестидесяти. Он определенно намного старше жены, ей я бы дал не больше тридцати восьми — сорока… Она хороша, ничего не скажешь.
Тут машина угодила в выбоину, и я уцепился за приборную панель.
— Дожди размыли дорогу, — сказал Фушар. — Весь этот поворот нуждается в ремонте. Но дорожному ведомству на это плевать. К счастью, мы уже подъезжаем.
И я увидел Керрарек — раньше он казался мне больше и внушительнее. Он хранил отпечаток печали и строгости эпохи своего возникновения. При Ришелье в Бретани жилось несладко. Высокие холодные окна, суровый фасад. Но угловая башня облагораживала его.
Фушар нажал на клаксон. Тут же показались четыре женские фигуры и встали в ряд перед входной дверью. Матушка со своей сестрой и Эжени Фушар, обнявшая Клер за плечи. Машина остановилась, и, прежде чем подняться к ним, я разглядел их получше. Клер весело помахала мне рукой. Она была одета, как девчонка, которая путешествует автостопом: водолазка, выцветшие джинсы, кроссовки. Волосы собраны в конский хвост. Настоящая дикарка. Матушка вся в черном. Ладони сжаты, прямая как палка; зато тетя надела соломенную шляпу и длинный фартук для работы в саду. Я понял, что мать предупредила их: «Никакой торжественности. Я — другое дело: я его встречаю. А вы должны быть одеты как обычно». И она одна спустилась на две ступеньки мне навстречу. Она поцеловала меня, будто клюнула, в правую и левую щеку, как офицер, вручающий рядовому награду.
— Как доехал, мой мальчик?
К моему удивлению, она выглядела взволнованной. Ее серые глаза смотрели на меня с такой заботой, что я был тронут. Но я похож на нее: терпеть не могу выдавать свои чувства. Я тут же повернулся к тетушке, которая осмотрела меня с ног до головы, придерживая за плечи, и сказала:
— Бедный Дени, не знаю, как тебя кормили в Тонкине, но выглядишь ты неважно. Придется тобой заняться.
Тут Клер бросилась мне на шею. Фушар нисколько не преувеличивал. Потрясающая девушка, соблазнительная, цветущая. Но вела она себя, как ребенок: скакала передо мной на одной ножке, когда мы шли в гостиную. Напрасно славная Эжени бранила ее: «Веди себя прилично, не то я рассержусь!» Клер лишь напевала и делала вид, будто играет в классики на черно-белом полу вестибюля. Мать взяла меня под руку.
— Она возбуждена… Не смотри на нее. Скоро успокоится… Фушар тебе рассказал?
— Да. Я был потрясен.
— Мы как раз собирались тебе сообщить через вашу миссию в Париже. Какое совпадение! Но почему ты вернулся во Францию?
— Чтобы подлечиться. Я схватил амебиаз.
— Это опасно?
— Шутить с этим не стоит. Да вы не беспокойтесь. Как идут поиски?
Мать вдруг остановилась.
— Какие поиски? Уж не воображаешь ли ты, что я буду за ним бегать?
— Он ничего не оставил? Даже записку?
— Ничего.
— И ничего не взял с собой?
— Нет.